Опоздавшие на электричку - Алекс Крэйтон

— Нет никакой прописки. Приехали из области. Работать хотим. Но без документов — никуда. Так получилось, что остались без них, а восстанавливать их слишком долгая история.— Валера неумело вновь ударил кием по шару, тот крутясь волчком каким-то чудом зацепив другой отправил его прямо в луззу.

Мужик осклабился по прежнему рассматривая их внимательным взглядом.

— Ага. “Без документов”… — он усмехнулся. — Знаете, сколько за фальшивку дают? Пять лет. Минимум.

— Ну так нам фальшивка и не нужна. Мы хотим на работу потом устроиться, чтобы всё было честь по чести.

Мужчина снова помолчал, вытащил пачку сигарет “Opal” , задумчиво вытряхнул оттуда сигарету и начал шарить по карманам в поисках спичек. Глеб достал свою пластиковую одноразовую зажигалку и протянул ему.

Тот несколько секунд рассматривал её дизайн, потом прикурил и покрутив между пальцами вернул назад.

— Интересная у тебя зажигалка. Никогда таких раньше не видел.

— Могу подарить, если поможешь с нашим общим делом.

— Есть один человек. На Соколе. Делает справки, временные удостоверения личности, даже военные билеты — если надо. Но дорого. И только по рекомендации.

— А кто может порекомендовать?

— Тётя Лена из буфета на “Динамо”. Она всех знает. Скажите, что от Савелича. Принесёте с собой шесть фотографий не разрезая 4×6 и 30 рублей. Без торга.

Тётя Лена оказалась женщиной с лицом, обветренным жизнью, и руками, привыкшими к чайникам и подносам. Буфет при станции метро “Динамо” был маленький, но уютный: зелёные обои, запах пирожков с капустой, на стене — портрет Косыгина и плакат “Пейте кефир”.

— От Савелича? — переспросила она, подозрительно глядя на них. — Ну ладно. Подождите после смены. В семь вечера у киоска “Союзпечать”. Им пришлось снова доплатить сверху, чтобы фотограф сделал им фото не на “завтра”, а через три часа, по другому они боялись упустить возможность решить вопрос с документами.

В семь они уже стояли у киоска. Тётя Лена подошла с сумкой, в которой звякали бутылки.

— Он ждёт вас в “Кафе-мороженом” на Ленинградке. Там, где фонтан с дельфинами. Подойдёте — скажете: “Нам нужна справка для трудоустройства”. Он сам поймёт. Отдадите ему деньги и фотографии.

“Кафе-мороженое” было ярко освещено, внутри играла музыка из фильма “Ирония судьбы…” За стойкой — девушки в белых фартуках и косынках, за стеклом — ряды мороженого в ванночках: пломбир, сливочное, шоколадное, “Ромашка”.

У окна сидел пожилой мужчина в пиджаке, с очками на цепочке. Перед ним — стакан чая и блокнот.

— Нам нужна справка для трудоустройства, — тихо сказал Глеб.

Мужчина кивнул, не поднимая глаз.

— Фамилии, даты рождения, откуда родом. — напишите мне разборчиво на этом листочке. Конверт с деньгами и фото положите сюда же в блокнот. И с вас кстати ещё по пять рублей— это за конфиденциальность.

Пришлось смириться и заплатить надеясь, что их не кинут с деньгами.

— Дядя, а какие у нас гарантии, что вы не кините нас с деньгами?— Валера явно не был настроен верить ему на слово.

— Никаких! Но у вас нет другого выхода, либо так, либо ходите и дальше с фигой в кармане.— Отхлебнув чай спокойно ответил тот.

Через два дня — в том же кафе — он передал им два конверта.

Внутри — “временные удостоверения личности” (форма №2П), выданные якобы отделом внутренних дел Тульской области, и “справки о прибытии” с отметкой о временной регистрации на 30 дней. Всё — на официальных бланках, с печатями, подписями и даже с подтёртыми уголками, чтобы выглядело “поношенным”.

— Это не подделка, — пояснил мужчина.— Это… утерянные бланки. Восстановленные. Так что если проверят — всё легально. Почти.

Теперь можно было искать работу всерьёз.

Они объездили в поисках работы полгорода. На “ЗИЛе” требовались слесари, но нужен был диплом. В типографии “Правда” набирали наборщиков — но только с опытом. В ресторане “Северный” искали помощников повара, но без медкнижки — не брали.

Удача улыбнулась им на киностудии “Мосфильм”.

На стенде по размещению вакансий висело объявление:

“Требуются разнорабочие на съёмочную площадку. Без опыта. Оплата — почасовая. Общежитие при киностудии. Обращаться в бытовку павильона номер 3.”

Они подошли. В указанной бытовке сидел молодой человек в джинсах и футболке с надписью “Pink Floyd” (что в 1979 году выглядело жутко модно), курил сигарету “Ява” и читал журнал “Наука и жизнь”.

— Вы кто?

— Приехали из Тулы. Ищем работу. Видели объявление.

— А документы?

Глеб и Валера протянули свои удостоверения. Тот пробежал глазами.

— Ладно. Сегодня снимают эпизод для “Следствия вели…”. Нужна массовка и руки для смены декораций. Будете переодеваться в гражданку 30-х, таскать ящики, стоять в толпе. Смена — с 10 до 18. Оплата — 4 рубля в день. Обед — в студийной столовой. Общежитие — на улице Мосфильмовской, корпус 5. Завтра в девять — на проходную.

— А прописка?

— На первые две недели — не нужна. Потом оформим временный учёт через профком.

Они переглянулись. Это было почти чудо.

Вечером, возвращаясь в комнату у бабы Нюры, они шли по Садовому кольцу. Воздух был тёплый, с запахом цветущей акации. Из окон домов доносилась песня “Звёздное лето” в исполнении Аллы Пугачёвой. У кинотеатра “Художественный” толпились люди — шла премьера фильма “Осенний марафон” с Олегом Басилашвили.

— Завтра мы будем частью кино, — сказал Валера. — Представляешь? Мы — в массовке советского фильма!

— А может, нас кто-нибудь снимет на плёнку… и через сорок лет кто-то увидит нас на кадре и скажет: “Кто эти двое в толпе?”

— И никто не узнает, что мы — из будущего.

Они замолчали. Впереди возможно их ждала новая жизнь.

Глава 10

Глава 10. Кино начинается.

Утро следующего дня началось не с радиогимнастики, а с неприятного звона, здорового, ещё наверное годов 60-х будильника — купленного на Савёловском рынке за пару рублей. Он тарахтел, как будто собирался развалиться, но делал своё дело: вырывал из сна двух мужчин, чьи тела ещё не привыкли к ритму 1979 года, а души всё ещё жили в эпохе Wi-Fi и кофе навынос.

— Вставай, Валера! Сегодня — у нас с тобой кинодебют! — Глеб