Дальнобойщик - Роман Валерьевич Злотников

Хуц-Ги-Сати лишь чуть слышно хмыкнул. Здесь, значит, тоже шпана свои законы устанавливает, копы смотрят в сторону, а налоги и поборы растут.

«Везде, во всех мирах поработители одинаковы, — думал он, глядя в окно. — Но здесь они ещё и нашли покорных рабов, довольных своей жалкой жизнью», — с неприязнью подумал он. И понял, что его так раздражало.

Тётки хоть и ругали начальство, и сетовали на растущие цены, а делали это как-то беззлобно. Ну, словно дождь за окном, или снегопад, из-за которого приходится дома сидеть. Вот они и вздыхают — беда, а что ты с ней сделаешь?

Раздражение перерастало в глухую злобу. Хуц-Ги-Сати знал это своё состояние и порадовался, что запретил себе брать в дорогу выпивку. Хотя очень хотелось.

Но ещё сильнее, понял он вдруг, хотелось увидеть трак.

Положить руки на руль, прислушаться к урчанию двигателя, понять, как слушается руля могучий аппарат.

А аппарат неведомой ему марки впечатлял. Пятьсот «лошадок», двадцатилитровый турбодизель, восьмиступенчатая коробка передач, какой-то «двойной» усилитель руля, 32 тонны вес, пять пар колёс…

М-да, здесь его версия Хуц-Ги-Сати его самого же и уделала. Но на то это и мир духов, чтобы обманывать и внушать ложные ожидания, напомнил он сам себе.

И снова уставился на дорогу.

Тётки всё так же трещали о том, что в этом году «колоши поговаривают, рыба хуже идёт, да и япошки шалят, вон, погранцы недавно с катера аж очередью саданули, чтоб отогнать». С другой стороны прохода доносились девичье щебетание и смешки. Там сидела стайка молоденьких девах в похожих платьях и куртках, все с одинаковыми холщовыми сумками, в которых угадывались очертания книг.

Учатся, небось. На медсестёр, что ль, подумал индеец. Чтоб на врачей учиться простовато были одеты, да и говорили не как врачи. К тому же, среди них были две девчонки — явные тлинкитки, а откуда у них деньги чтоб на врачей-то выучиться.

Была во всём окружающем какая-то неправильность, которая раздражала его как раз этой своей неуловимостью, поскольку складывалась из мелочей.

Индеец обвёл взглядом салон.

Прислушался.

Ну да — музыка негромкая играет. Незнакомая какая-то. Вроде и тягучая, а ритм в ней есть, но странный. И гитары, или, там, саксофона, синтезаторов, в общем, того что в торговых центрах, да всяких придорожных кафе и на заправках играет, нет этого.

Струнное что-то, ну и ударные, а совсем другое.

А ещё — все стайками, да кучками, хоть и мало народа. Поодиночке — он, да мужик с газетой, кстати, где он?

Все говорят друг с другом.

В «Грейхаунде» б все в телефонах сидели, да наушниках.

«Точно, вот оно! — понял индеец. — Ни у кого наушников нет!»

Это было настолько неожиданно и непривычно, что он, оказывается, только сейчас на это внимание обратил!

Поняв, что не так, Хуц-Ги-Сати как-то сразу успокоился, откинулся на спинку и уставился в окно.

Мимо неслась серая лента дороги. На удивление, надо сказать, неплохой.

Он ехал на встречу со своим траком.

Благодаря которому собирался выбраться из морока.

Обязательно, выбраться.

* * *

Осень. Дороги.

Хуц-Ги-Сати чуть сбросил скорость перед затяжным поворотом. Так, из слепой зоны вышли, теперь чуть прибавим… Он с удовольствием почувствовал, как отозвался мягким урчанием «Медведь», послушно входя в поворот.

Трак, — здесь их называли грузовозами, или почему-то «колунами», — легко тащил двадцатитонный груз, на трассе был устойчив, топлива потреблял для своих габаритов умеренно и вообще характером обладал достаточно покладистым. Любил, конечно, уход, разгильдяйства хозяину не прощал, словом, медведь медведем.

Подружились они с «мишкой» с первого взгляда.

Увидел его Хуц-Ги-Сати уже в сумерках и против воли заулыбался.

Обводы, конечно, непривычные — более вытянутые, плавные, приземистые какие-то, чем у его трака в ТОМ мире. Но — мощь какая сразу чувствуется!

Ждал его грузовоз.

Скучал по хозяину.

По борту, вытянувшись, готовый прыгнуть, грозно занёс лапу прорисованный рукой мастера медведь. Выполнен, как по заветам предков положено, с плавными вытянутыми обводами, так, что создавалось ощущение обманчивого спокойствия, за которой пряталась грозная, сокрытая до поры, мощь. Синий с красным на чёрном фоне.

— Значит, как просил, я за мишкой-то твоим присматривал, — шмыгнул носом сторож. Маленький, похожий на воробья, сухонький, в истёртом донельзя ватнике. Но чистеньком, да и сам мужичок опрятным был.

«Потому, видать, я сюда „медведя“ и определил», — подумал Хуц-Ги-Сати. К траку он относился в своём мире с почти священным трепетом. Так, наверное, его предки относились к своим лодкам, рыболовным снастям и оружию — ко всему, от чего зависела их жизнь.

Хуц-Ги-Сати нашарил заранее заготовленный рубль.

— Спасибо, отец.

— Да ладно тебе, Дим. Ты ж знаешь, всегда присмотрю!

Ну, кроме старичка, за стоянкой «присматривали» и плечистые парни в форме, которые и проверили у него документы при входе, однако дед с такой гордостью смотрел на «Медведя», что не одарить его рублём было попросту невозможно.

Кабина «Пузырёв/500ТД» тоже впечатляла. Во-первых, запахом.

Хоть и стоял аппарат без движения явно поболе двух недель, а не чувствовалось в нём затхлости.

Следил, значит, за ним здешний я.

Руки сами легли на оплетённый шершавой, чтоб рука не скользила, руль, правая привычно упала на шар рычага коробки передач, потом, опять же, сама, без участия разума, приподнялась, тронула кнопку радиоприёмника.

Рация, вот она, на левой стороне закреплена.

Индеец обернулся, отдёрнул занавеску. Сзади обнаружилось спальное место, аккуратно свёрнутый спальник, сложенный вчетверо плед с тлинкитским узором. Кольнуло сердце — мама дарила. Такой же был у него в том мире. Тоже от матери…

Словом, несмотря на ночной холодок, он решил заночевать в кабине.

«Ты воин! Ты сын холода и волн! Иди к волне, она обнимет тебя», — перед глазами встал отец. Он стоял на берегу, провожая его, маленького, страшно напуганного, но готового к испытанию Хуц-Ги-Сати. Его ждал холодный зимний океан, в который должен войти каждый воин его народа. Ощутить его прикосновение, перебороть холод и страх и выйти обновлённым.

Переночевал. Под утро проснулся задубевший и решил, что он хоть и воин, а хороший спальник надо найти. И какого лешего его в кабине-то не было⁈

С того времени они с «Медведем» сделали уже пару рейсов, сейчас за окном «колуна» проносилась серая аляскинская осень, в фуре, крепко принайтованный, ждал доставки в Дежнёвск бетонный заводик.

В спецификации и накладных он, конечно, значился как «комплект оборудования, предназначенного для исполнения полного цикла производства бетонных смесей», но приказчик, от которого индеец получал груз,