Дальнобойщик - Роман Валерьевич Злотников

— Ну, по четыре — не так и много, — пожал плечами Хуц-Ги-Сати. Дима, поправил он сам себя. Пока надо привыкать, что он Дима. Дальнобои народ жёсткий, реагировать надо быстро, так что Дима он. И Аляска.

— Ай, вот правду говорят, что колоши бесчувственные, — махнул рукой Паша.

А сидевший рядом бородатый пузатый Лёха Гимнаст, водивший синий «РусоБалт Особый 2000», вздохнул. Называл он свой грузовоз не иначе, как «Папочка».

— Тут чуять надо, нехристь ты этакий. Там же, если небо ясное, едешь и прям чувствуешь, как боженька на тебя глядит. А вот ежели в шторм… Упаси, Господь. Только и молишься Николаю Чудотворцу, да Богородице, — и он перекрестился.

Сидели они две недели назад в придорожной кафешке при постоялом дворе «Домашний уют», время было уже позднее, за окном сеял противный мелкий дождь, так что расходиться не хотелось.

Вот и трепались.

— Мало ему четыре! — Паша перебил Гимнаста, подался вперёд так, что кружки с крепчайшим чаем закачались и застучали, — Это ж восемь всего! Да над морем! Не каким-нибудь, Баренцевым! Ты вообще знаешь, как его строили⁈

Хуц-Ги-Сати, тьфу ты, Дима, не знал.

Потому просто пожал плечами. И ляпнул безотказный аргумент

— Да в Китае и не такое есть.

Что там есть в Китае, он понятия не имел, но точно знал, если надо перевести стрелки и сказать, что есть что-то грандиозное, говори про Китай. Поднебесную то есть.

— Ты про Даньян-Куньшаньский мост, что ль? Ну да, здоровенный, больше ста шестидесяти километров. Только ты не ровняй! Там-то по суше! Строй себе да строй!

— Ну ладно, так уж и просто строй! — проявил эрудицию Гимнаст, — а землетрясение если? Помнишь, в начале нулевых было какое! А мост-то выдержал!

— Ну не просто, и что⁈ — отмахнулся Два Пуда, — ты со стройкой в северном море-то не ровняй! Пока строили, до минус 50 бывало, народ чуть не помер! Даром что ль потом половину инженеров в дворянство возвели, да орденов на пиджаки понавешали⁈ Они же сквозь льды! В полярную ночь!

— Ну понёс! Ты ещё тут «Голос Империи» включи, ага! — отмахнулся Гимнаст.

— И, включу! Ща включу! — побагровел Паша, — у меня там свояка чуть в море не унесло! Так инженер ухватил и вытащил!

— Так им и платили нехило! — не унимался Лёха.

Паша крякнул.

— Платили, эт да. По справедливости платили, но и работка была… не, я лучше баранку покручу.

Дальше разговор, конечно, свернул на бабки, оплату по километражу, клиентов-кидал, переработки, которые надо было выбивать из компаний или клиентов…

Индеец Дмитрий Смирнов внимательно слушал — сам-то он работал на себя, но если в старом мире всё было просто, — регистрируйся в приложении да приезжай по адресу забирать груз, — то тут всё было несколько сложнее.

Нет, работать на себя тоже вполне было можно. Но — через фрахтового брокера, который брал процент с каждого заказа. Положа руку на сердце, Хуц-Ги-Сати признался себе, что и в старом мире работал примерно так же, и даже получив заказ через приложение, старался уточнить, а не кидала ли брокер, который его разместил.

Здесь же брокерами были, как правило, транспортные компании. Как «Демидов и наследники», через которых работал и он.

По этому поводу дальнобои, конечно, ворчали, поминали недобрым словом монополизм и «своих» чиновников да «думаков», что протаскивали интересы транспортников на всех уровнях, однако, находились и такие, что вспоминали о дорогах, которые проложили там, где это казалось невозможным, городах в зоне вечной мерзлоты, — В них даже в полярную ночь тебя на ножи не поднимут! — завопил Гимнаст…

Словом, трепались, как и положено, чуть не до первых петухов.

Хуц-Ги-Сати понял, что хочет увидеть этот мост.

Так что когда подвернулся заказ на бетонный заводик, он тут же согласился.

В Дежнёвске ему снова набили морду.

* * *

Первый-то раз он словил в дыню ещё по ранней осени.

«Медведя» набили по самое не балуйся комплектухой для всякой сельхозтехники и машин для производства мороженого. Чему Хуц-Ги-Сати поначалу удивился. Не, о том, что туристам скармливают месиво, которое выдают за акутак, он знал. Но в настоящий-то акутак идёт олений, да тюлений жир, ягоды, сушёная рыбка. Да не всякая — тут чуть не у каждого рода свой секрет был!

Понятное дело, туристы от такого нос будут воротить.

— А тут, оказывается, несколько лет назад приехал, значит, заводчик. Мезеров Павел Константинович, чуть не из самого Петербурга, — рассказывал ему приказчик, принимавший груз, — ну и решил, значит, что может аж с изнеровскими мороженщиками тягаться! Только, говорит, надобно, чтоб не просто на месте мороженое делали, а чтоб и история у него красивая была, и народ, значит, на совесть работал. Вот местных и привлёк. Работу многим дал, фабрика, сам видишь, какая… Наши и стараются, «Колошанское» теперь не только по Аляске, мы его и в Большую Россию грузим, во как!

Фабрика, и правда, была большая.

Мороженое Хуц-Ги-Сати пробовать не стал, хотя угощали.

Из принципа.

Не будет он потворствовать тем, кто грабит культурное наследие его народа!

Морду ему, правда, набили не там, а в большом селе Акудимово неподалёку от Анкориджа. Прямо в долине Матунаска. Туда вторая часть груза шла, бОльшая.

Село было большущее, увидел его Хуц-Ги-Сати со взгорка, от которого дорога плавно шла вниз. Само Акудимово раскинулось немного наискось поперёк широченного тракта, который разрезал его надвое. Посерёдке каждой части возвышалась церковь с золотой маковкой. Индеец уже научился кое-как ориентироваться, где село, где город, где деревня. Понимал, что зажиточность места, в которое его занесло, легко определить по церкви — ежели храм богато смотрится, то и вокруг люди не бедствуют.

В Акудимово явно жили не бедно.

Улицы с ухоженными домами по краям села утыкались в бетонные стены переработочных цехов, ремонтных мастерских, ангаров для техники, словом, всего, что строят деловые люди поблизости от плодоносящих полей да огородов.

Здесь растили и картошку, и морковь — хвастались: наша-то матанусковка сладкая, никакого сахару не надо! А хрустит так, что по лесам медведи вздрагивают!

Готовили и сено — и своему скоту на зиму, и по окрестным хозяйствам продавали. С десяток лет назад ушлый Шон Горелов додумался, начал рассылать по богатым конезаводчикам рекламки «исключительно ручным способом по заветам предков и в соответствии с рекомендациями лучших ветеринаров заготовленное сено, только для породистых лошадей! Покупайте 'Акудимовское разнотравье от Горелова!».

Поднялся — вон, видали, какой дворец себе отгрохал? Рядом с храмом!

Попал индеец в