Дальнобойщик - Роман Валерьевич Злотников

Морозовы, искренне гордившиеся тем, что они прямые потомки того самого Саввы Тимофеевича. Ныне главой морозовского рода был крепкий и умный Тимофей Саввович, который лично и встречался с вышедшим в отставку, ходившим ещё с тростью Закревским.

Троицкий выдержал паузу, разглядывая узор на стопке, потом негромко продолжил:

— А потом Кербер вдруг спрашивает: «А что, Бронислав Карпович, если бы оказалось, что гостей наших бразильцы обхаживают, да и некоторые янки вроде удочки закидывают, чтоб наши пенаты посетить да по Волге-матушке покататься. Что б вы на такие слухи ответили?»

Закревский сжевал что-то морское, скучающе спросил.

— И что же ты ответил?

Вкуса съеденного, правда, не почувствовал.

— Честно сказал. Так и говорю, мол, без конкретики и говорить не о чем. А слухов, да мало ли их ходит! А он мне в ответ: предположим, что фамилии там мелькают, Морозовых, например. А ещё, что разговоры эти тишком идут прямо у самих северян. И что «старшие братья» о том вроде не особо осведомлены?

Троицкий тоже сунул вилку в тарелку с закусками и, глядя на Закревского, энергично зажевал.

— Морозов, значит, — пробормотал Закревский, отодвигая тарелку. — Значит, не ошибся я, Слава. И, значит, следил ты за мной.

Майор развёл руками.

— Грешен. Но исключительно из дружеской заботы.

— Ладно, не отвлекаемся. Рассказывай, что там дальше тебе Цербер вещал, — назвал негласным прозвищем Людвига Степановича Закревский.

— А дальше, понимаешь, продолжает он ходить вокруг да около и, между делом так, рассказывает, что обедал он тут в своём клубе и подсел к нему человек, вроде как из демидовских. Вот, значит, сидят они, сигары покуривают, и начинает демидовский вскользь то одну, то другую цитатку из статеек амеровских газеток да радиопередач в беседу вкручивать. И, вроде бы, ничего особенного, а картинка складывается… Понимаешь, о чём я?

Понимал Закревский, конечно, понимал. Сам так делал, когда надо было прощупать, что визави знает, о чем догадывается. Или когда надо к чему-то внимание привлечь, а напрямую говорить нельзя. Так что просто молча кивнул.

— И говорит мне Людвиг значит Степанович, что рисуется передо мной интересная картинка. Что есть все признаки переговоров. Ну, или, танцев таких… с предварительными прощупываниями, да касаниями. И, похоже, глазки строят бразильянцы, да североамериканские деловики. А с нашей стороны, — тут он показал на Закревского вилкой, — твои нижегородцы. А вот почему к Керберу пришёл демидовский человек, ты меня не спрашивай.

Закревский и не спрашивал. И так понятно, между нижегородскими, Морозовым и Демидовыми особой любви-то не было. Однако было и неписанное правило: друг дружке можно и ногу подставить, а то и по темечку тюкнуть, но то дело, считай, семейное. Иноземцам в это встревать не допускается. Рылом, знаете ли, не вышли. Особенно если дело государственных интересов касаться может. Ну и, размышлял Закревский, лишний раз осведомлённость показать и при случае об услуге напомнить, оно не лишнее. И государевым людям напомнить, и самим Морозовым. Что ж… поиграем.

— Допустим, Слава, я скажу, что господин Морозов подумывает о том, чтобы совершить вояж по Соединённым Штатам, посмотреть на устройство некоторых их промышленных предприятий, — Закревский откинулся на диване, раскинул по спинке руки.

— Петя, если я тебе скажу, что интерес Морозова и всей «ярмарки» к бразильскому никелю уже давно не секрет, ты же не удивишься?

Не удивится, конечно. А вот то, что Морозов осторожно закидывал удочки насчет бразильского же тория, который можно будет использовать в реакторах нового поколения, пока афишировать не хотелось бы. Как и то, что испытать такие реакторы проще у янки — в САСШ, почитай, законов-то об охране окружающей среды и нет. Экологические безумцы, конечно, беснуются шумно, но на то янки и мастера шоу устраивать. Одни орут, другие верят, что борьба идёт, а люди работают. Молчаливое одобрение на предварительные переговоры Морозов-старший получил непосредственно из Дворца и осведомлён об этом был только самый близкий круг.

Так что Закревский предпочёл отпить глоток «Кашинской целебной» и ответить обтекаемо.

— У Тимофея Савовича обширные интересы, ты же знаешь.

— И соблюдая эти интересы, Тимофей Савович всегда печётся и о благе государства российского и Его императорского величества, почему и жалован Государем неоднократно, — ответил Троицкий, дождавшись, когда исчезнет бесшумный официант, принёсший горячее, — при этом, однако, подчёркнуто фрондируя и громогласно заявляя о поддержке либеральных идей. Чем вызывает прямо-таки несварение желудков у наших ультрапатриотов-«почвенников», «соборян» и хоругвеносцев.

— Семейная традиция, что ты хочешь, — хмыкнул Закревский.

— А хочу я, любезнейший Пётр Аркадьевич, чтобы эта семейная традиция не вышла боком не только патрону вашему и его нижегородской да рогожской братии, но и Государю Императору, — стал очень серьёзным Троицкий.

В руке его оказалась монета, которую он, подкинув большим пальцем, отправил Закревскому. Тот поймал, молча глянул на друга, выразительно подняв бровь. Тот так же молча показал — с обеих сторон, мол, глянь.

Рупия, 1838 года. На одной стороне женская головка, королева Виктория, стало быть. Что будет на другой, Закревский и так знал, но перевернул.

Ну да. «One rupee» в центре. И по окружности «East India Company».

— Ты уверен? — так же беззвучно, одними глазами спросил Закревский.

Майор чуть заметно кивнул.

Закревский кинул монету обратно.

— Слава, я твои опасения понимаю, но заверяю, Морозов сейчас крайне осторожен в своих словах и поступках.

— Вот и хорошо! Давай тогда нападём на жаркое, оно тут просто бесподобное, — потёр руки Троицкий.

Остаток вечера друзья провели, вспоминая минувшие дни, Троицкий подначивал Петра, именуя сопровождающим на богомолья, тот интересовался, удаётся ли пропотевший китель после докладов Церберу вовремя поменять, вспоминали забавные случаи, соль которых была понятна только им двоим, словом, душевно посидели.

Под конец уже, чуть захмелевший Троицкий вспомнил о далёкой юности.

— У нас, помню, когда я в Уфе служил, начальника секретной части чуть не сняли! А знаешь за что? У какого-то солдатика конверты от секретных депеш нашли! Он ими печку вроде растопить хотел. А комиссия была, раз, да и нашли! Тот божился, что ни сном ни духом, секретчик и вовсе поседел везде, где волосы имелись. Мол, не может такого быть, по инструкции подлежат хранению в установленном порядке! Не помню уж, чем там дело кончилось, но слухи долго ходили, да пересуды всякие, всё гадали, как у солдатика конверты-то оказались….

Потом перешли на гарнизонную скуку, затем Троицкий начал прощаться, уговаривал друга ещё посидеть, мол, всё оплачено, и Закревский согласился.

Со вкусом откушал кофию, побаловался десертом, пообещав себе непременно заглянуть в гимнастический зал, вышел через неприметную дверь в переулок.

Прошёлся пешком до гостиницы, поднялся в номер, где посмотрел