Привычный мир - Хван Согён

Пучеглазый тоже про это помнил, и почему-то ему не было страшно, скорее, он был немного удивлен. И еще ему почему-то казалось, что тот малыш был более жалким, чем он сам. Когда ребята вернулись в штаб и легли спать, луна уже сильно покосилась в сторону запада.

Они проснулись совсем продрогшие. Пучеглазый отпихнул прильнувшего к нему Плешивого задом и сказал:

— Пошли домой.

— Не хочу, не хочу домой.

— За лапшой надо сходить. Забыли ведь.

— А, моя лапша.

Плешивый нашел кепку, надел ее и резко встал. Ребята прошли мимо потонувшего в густом тумане холма и вышли к трущобам. Плешивый, который шел впереди, взволнованно спросил:

— Брат, а как же мы найдем мемильмук?

— Да, проблема. В магазине ничего нет, кроме тофу и ростков сои.

— Брат, может, маме скажем?

Пучеглазый поднес палец к голове Плешивого, остановился и сказал:

— Ни в коем случае нельзя говорить. Кроту, никому из ребят нельзя рассказывать.

— А Хозяйка Костлявой же знает? — возразил Плешивый.

Пучеглазый показал пальцем в его сторону и кивнул.

— Точно! Давай расскажем Хозяйке Костлявой.

Ребята тихонько пробрались в свою комнату в халупе и стали прислушиваться, пытаясь понять, что творится в комнате взрослых. После ночного скандала оттуда были слышны теперь только шепот и смех.

— Пришли?

Услышав голос Асюры, Плешивый вжал голову в плечи и вытаращил глаза. Пучеглазый прошептал:

— Я же сказал тебе, тихонько дверь закрывай…

Ребята пошли в другую комнату, но Асюра, похоже, был совсем не зол, только говорил громким голосом:

— Ах вы мелкая шпана, уже не ночуете дома? Где это вы шлялись всю ночь?

— Спали в пустом доме.

Асюра не отреагировал на слова Пучеглазого, а мать грозно покосилась на сына.

— Сам устроил вчера бучу, а ребят упрекаешь. Давайте завтракать. У нас сегодня суп с мясом.

Асюра расхохотался, подняв подбородок вверх, достал две купюры из заднего кармана брюк и дал по одной Пучеглазому и Плешивому10.

— Мы с ребятами пойдем проветриться в город. Не шалите тут и купите себе чего-нибудь вкусного.

Мальчики уткнулись в стол, на котором были влажные свежие каштаны, суп, кимчи, рыба-сабля, и с аппетитом позавтракали. Когда взрослые уходили в город за большой рекой, они первым делом шли в баню, а потом уже в какое-нибудь приличное место. В ресторане или в автобусе люди зажимали нос и оглядывались, пытаясь понять, откуда доносится этот ужасный запах, а когда находили виновника, отходили подальше или пересаживались. Некоторое время назад администрация свалки распорядилась установить душ. В обычные дни все ходили в общественную баню в соседнем городе, но накануне чхусока и больших праздников душ был доступен только для обитателей помойки. Баня была единственным местом, где могли помыться тысячи людей, и в это время она была переполнена. Детей и взрослых там было как проросших бобов в бочке, а в женском отделении и того больше малышей, времени на помывку отводилось больше, так что даже иногда не хватало ковшиков. При выходе на улицу обитатели трущоб, смывшие с себя нечистоты, становились совсем такими же, как обычные городские жители.

Можно было смыть грязь с тела, но вонь настолько прочно въедалась в волокна ткани, что жителям трущоб нужно было переодеваться, а приличные наряды были далеко не у всех. Их одежда была лохмотьями, подобранными на свалке, в которых они работали, спали и отдыхали дома. Она могла выглядеть целой, попадались даже брендовые иностранные вещи, но вот запах действительно был проблемой. В сельском автобусе, идущем в город, пассажиры сразу могли распознать, откуда кто едет, а смешавшись с городской толпой, они все становились одинаковыми. И те, у кого не была готова одежда на выход, брали напрокат что-нибудь в химчистке. Иногда парочки, возвращаясь из города, так и приезжали нарядные в трущобы, чтобы покрасоваться, и при их виде соседи, которые еще недавно во время попоек вовсю ругались матом, теперь не могли подобрать слов. Мать тоже пару раз ходила в баню и все упрашивала Асюру, чтобы он сводил Плешивого с Пучеглазым, но Асюра отказывался наотрез, утверждая, что те не станут мыться. Мать на это говорила, что, если бы мальчики не были уже взрослыми, она сама бы сводила их в баню, оттерла всю грязь и помоечную вонь, и на душе у них стало бы свежее.

Около полудня на пустыре стали собираться обитатели трущоб. Они были возбуждены как дети. Обсуждали между собой, как отмоются до блеска, пойдут в город и там будут смотреть кино, есть на ужин пульгоги11, выпивать, петь в караоке и веселиться. Говорили, что люди из сектора битых машин вместе со своими руководителями все деньги спускали на кабаре и караоке. Свою выручку от продажи хлама они тщательно проглаживали утюгом и клали во внутренний карман одежды. «Почему?» — «Чтобы, когда их резко вытащишь из кармана, они стояли стопочкой, вот почему!» — так болтали.

Работы на свалке приостановились, везде, кроме дворика перед магазином, было тихо и спокойно. Не было снующих грузовиков и тяжелого оборудования, большая часть обитателей трущоб ушла в город, и взрослых вообще не было видно. Плешивый с Пучеглазым, захватив коробку с лапшой, спустились вниз по тропинке и направлялись в сторону штаба, когда их кто-то окликнул. Обернувшись, Пучеглазый увидел, что Крот и еще пара ребят шли в том же направлении, а в руках у них были полиэтиленовые пакеты.

— Что это, лапша? Миссионеры раздавали? — спросил Крот, бесцеремонно ткнув коробку, которую Плешивый держал под мышкой.

Пучеглазый заглянул в пакеты, которые несли Крот с друзьями, и поинтересовался:

— Неужели сегодня опять котсомтхан?

Все супы, которые варили взрослые из добытого на помойке, называли «котсомтханами», вот и то рагу, которое в прошлый раз приготовили из принесенной Кротом рыбы, ребята в шутку назвали так же.

— Поосторожней с выражениями, слышь! Я тебе не младший сын руководителя «Обстановки сотрудничества».

«Обстановка сотрудничества» считалась самым лакомым куском, который Асюре даже не снился, богаче сектора битых машин, сюда везли мусор с американской военной базы, промзоны и частных домов. Комиссия на трех участках к югу от реки была в несколько сотен раз выше, чем везде. На американской военной базе безжалостно выкидывали едва просроченные продукты, там можно было лопатой грести кучу вещей — от одежды до военных материалов. Промзона была вселенной перерабатываемых материалов — от металлолома и пластика до пенопласта, полиэтилена и картона. Крот работал во второй линии, там его устроили отец и старший брат, которые первые прибыли на Остров цветов. Крот достал из