Опасные видения - Коллектив авторов

– Так делай! Я слишком многим рискнул, когда его арестовал, чтобы потерять его сейчас!

8

Раскаленные добела пальцы чистейшей силы впились в Мэллори от стула по нейронным связям в мозге – и вдруг встретили непробиваемое сопротивление Ри. В их столкновении потрепанное сознание Мэллори мотало, как лист на ветру.

«Борись!» Оставшаяся капля сознательного интеллекта собралась с силами…

…и ее подхватило, запечатало, унесло прочь. Он только понимал, что кувыркается в туманной круговерти белого света, пронизанной вспышками и полосами красного, синего, фиолетового цветов. Казалось, его сминают какие-то великие силы, швыряют туда-сюда, растягивают его разум в нить длиной во всю галактику. Это волокно расширилось, стало диафрагмой, разделившей вселенную пополам. Затем плоскость приобрела толщину, распухла, вбирая в себя все пространство/время. Слабо и отдаленно он чувствовал бурный поток энергий, что бушевал за непроницаемой силовой мембраной…

Тюремная сфера съежилась, надавила со всех сторон, сокращая его сознание в тонкий, как игла, фокус. Он знал – не понимая откуда, – что он заключен в герметичную и безвоздушную камеру, удушающую, клаустрофобную, отрезающую все звуки и ощущения. Он набрал воздуха, чтобы закричать…

А воздуха не было. Только слабый пульс ужаса, который быстро улетучивался, словно зажатый чьей-то рукой. Один в темноте, Мэллори ждал, навострив все чувства, следил за окружающей тьмой…

9

Я/мы поймали его! – послали сигнал Уловители и отстранились. Ловушка для разума в центре камеры пульсировала энергией, что удерживала и контролировала плененный мозговой паттерн.

НЕМЕДЛЕННО ПРИСТУПИТЬ К ИСПЫТАНИЮ. – Эгон устранил вопросительные сигналы от сегментов разума, озабоченных прогнозами. ПРИМЕНИТЬ ПЕРВЫЕ РАЗДРАЖИТЕЛИ И ЗАПИСАТЬ РЕЗУЛЬТАТЫ. ЖИВО!

10

…и тут заметил слабое мерцание света в другом конце помещения: очертание окна. Он моргнул, приподнялся на локте. Под ним скрипнули пружины матраса. Он принюхался. В удушающем воздухе висела едкая вонь гари. Кажется, он в номере дешевого отеля. И не помнил, как сюда попал. Он отбросил грубое одеяло и нащупал босыми ногами кривые деревянные половицы…

Они были горячими.

Он вскочил, бросился к двери, схватился за ручку – и отдернул руку. Металл обжег его ладонь.

Он побежал к окну, рванул в сторону застывший от пыли тюль, сдвинул щеколду, потянул за раму. Не поддавалась. Он отступил, пнул стекло. И в окно тут же потянулся завиток дыма. Обмотав руку тюлем, он выбил оставшиеся осколки, перебросил ногу через подоконник, вывалился на пожарную лестницу. Ржавый металл врезался в пятки. Он спустился на ощупь на полдесятка ступенек – и отшатнулся, когда снизу пахнуло красным пламенем.

Внизу он видел улицу, лужи света на грязном асфальте десятью этажами ниже, задранные белые лица, как белые точки. В сотне футов от Мэллори покачивалась раздвижная лестница, приближаясь к другому крылу пылающего здания, без мысли о нем. Он потерян, брошен. Его ничто не спасет. Ведь пожарная лестница в сорока футах ниже превратилась в геенну огненную.

«Будет проще быстрее прыгнуть за перила, избежать боли, умереть чисто», – промелькнуло в голове с жуткой ясностью.

Раздался треск стекла, выше выбило окно. Обжигающий янтарь пролился ему на спину. Пятки обжигало железо. Он сделал вдох, закрыл лицо рукой и нырнул в хлещущие языки пламени…

Он полз, катился по жестоким металлическим ступенькам. Боль в лице, спине, плече, руке обжигала, как раскаленное клеймо – прижатое, да так и забытое. Краем глаза он заметил свою руку – освежеванную, истекающую кровью, обугленную дочерна…

Его руки и ноги уже были не его. Он полз на коленках и локтях, перекатился через очередной край, соскользнул на очередную площадку. Теперь лица стали ближе; к нему тянулись руки. Он нашарил руками опору, встал на ноги, почувствовал, как под его весом поддается последний пролет. В глазах было только сплошное красное пятно. Он чувствовал, как с ног слезает обожженная кожа. Закричала женщина.

– …боже мой, горит заживо и все равно идет! – раздался тонкий голосок.

– …бедолага…

– …руки… без пальцев…

Что-то поднялось, врезалось в него – призрачный удар. И наступила тьма…

11

Реакция сущности аномальна, – отрапортовали Анализаторы. – Его жизнестойкость огромна! При столкновении с неминуемой физической гибелью она предпочла боль и увечья ради лишь выживания на краткий период.

Существует возможность, что подобная реакция – это лишь необычный инстинктивный механизм, – отметили Анализаторы.

В таком случае это может быть опасно. Требуется больше данных.

Я/МЫ ПОВТОРИМ СТИМУЛЯЦИЮ СУБЪЕКТА, – велел Эгон. – НУЖНО В ТОЧНОСТИ УСТАНОВИТЬ ПАРАМЕТРЫ ЕГО СТРЕМЛЕНИЯ ВЫЖИТЬ. ПРОДОЛЖИТЬ ТЕСТИРОВАНИЕ!

12

Мэллори корчился на стуле, потом обмяк.

– Он?..

– Он жив, ваше превосходительство! Но что-то неладно! Я не могу добраться до уровня мысленной речи! Он заперся в каком-то собственном фантазийном комплексе!

– Так выдерни его оттуда!

– Ваше превосходительство, я пытался. Я не могу дотянуться! Он словно укрепляет энергией стула собственный защитный механизм!

– Помешай ему!

– Я пытаюсь – но он фантастически силен!

– Тогда нужно больше энергии!

– Это… опасно, ваше превосходительство.

– Не опаснее, чем провал!

Техник с угрюмым лицом перенастроил панель, чтобы усилить поток энергии в мозг Мэллори.

13

Субъект сопротивляется! – выпалили Уловители. – В поле разума поступает огромный приток энергии! Моя/наша хватка слабнет!..

УДЕРЖАТЬ СУБЪЕКТ! НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕСТИ ПОВТОРНУЮ СТИМУЛЯЦИЮ, С МАКСИМАЛЬНОЙ СИЛОЙ!

Пока пленник боролся со своими оковами, сегментированный разум пришельца сконцентрировал всю свою мощь и поместил в его кипящее поле разума новые раздражители.

14

…раскаленное солнце припекало спину. Легкий ветерок шуршал в высокой траве на склоне, где затаился раненый лев. Путь большой кошки обозначался красноречивыми каплями темно-лиловой крови. Она там, припала к земле в роще колючих деревьев, желтые глаза сощурены от боли из-за пули калибра 0,375 в груди, – выжидает, надеется, что мучители придут к ней…

Его сердце колотилось под рубашкой цвета хаки, промокшей от пота. Тяжелая винтовка – как игрушка в его руках: бесполезна против примитивной ярости зверя. Он сделал шаг; его губы скривились в ироничной гримасе. И что он этим докажет? Никто не узнает, если он решит повернуть, усесться под деревом и расслабленно потягивать из фляжки, понежиться часок-другой, пока кошка истечет кровью, а потом пойти и найти тело. Он сделал еще шаг. И вот уже твердо шел вперед. Ветер освежал лоб. Ноги шагали легко, уверенно. Он сделал глубокий вдох, почувствовал сладость, разлитую в весеннем воздухе. Никогда еще жизнь не казалась драгоценнее…

Раздался глубокий астматический кашель, и огромный зверь вырвался из теней – желтые клыки оголены, под светло-коричневой шкурой бугрятся мышцы, на боку черно поблескивает темная кровь…

Когда лев ринулся вниз по склону, он уперся ногами, вскинул ружье, приложил к плечу. «Все как учили, – подумал он иронично. – Прицелиться чуть выше груди, ждать, пока не будешь уверен…»