Опасные видения - Коллектив авторов

На сотне футов он выстрелил – как раз когда зверь вильнул влево. Пуля царапнула по ребрам. Лев запнулся, выправился. Ружье ударило в плечо и снова грохнуло, оскал взорвался красным – и все-таки умирающий хищник надвигался. Он сморгнул пот с глаз, сосредоточился…

Спусковой крючок не двигался. Косой взгляд показал, что гильза застряла в патроннике. Он тщетно дергал ее, оставаясь на своем месте. В последний миг он отступил в сторону – и бросившееся чудовище проскользнуло мимо по песку, мертвое. А ему в голову пришла мысль, что если бы из машины у подножия холма наблюдала Моника, то в этот раз она бы над ним не смеялась.

15

И снова синдром реакции находится в дисгармонии со всеми концепциями рациональности в моем/нашем опыте, – заявили клетки Архивистов о парадоксе, что подкинул разуму РИ его узник. – Эта сущность цепляется за выживание своей личности с несравненной яростью – и все же без нужды идет на риск Высшей Категории, чтобы соблюсти абстрактный кодекс поведенческой симметрии.

Я/мы постулируем, что отобранный личностный сегмент не представляет собой истинный Эгон-аналог субъекта, – предположили Наблюдатели. – Он очевидно неполон, нежизнеспособен.

Позвольте мне/нам попытаться селективно устранить контроль над периферией поля разума, – предложили Инициаторы, – тем самым мы усилим концентрацию раздражителя для центральной матрицы.

Настроив энергию точно под плененный разум, мы сможем наблюдать его ритмы и вычислить ключ к его тотальному контролю, – быстро определили Вычислители.

Однако этот курс действий связан с риском повредить матрицу и уничтожить образец.

НУЖНО ИДТИ НА РИСК.

Разум Ри с бесконечной точностью сузил охват своих исследований, сосредоточившись на контурах осажденного мозга Мэллори и увеличивая мощность под стать могучему потоку энергии допросного стула.

Эквилибриум достигнут, – наконец доложили Уловители. – Но баланс хрупок.

Следующее испытание должно выявить новые аспекты синдрома выживания, – отметили Анализаторы.

Был предложен и одобрен очередной паттерн раздражителя. Вновь на борту корабля на подлунной орбите луч Ри коснулся чуткого мозга Мэллори…

…Тьма уступила туманному свету. Глубокий рокот сотряс скалы под ногами. За брызгами виднелся плот, цепляющаяся за него маленькая фигурка: ребенок, маленькая девочка лет девяти, на четвереньках, глядящая на него.

– Папа! – Высокий, тоненький крик, исполненный чистого ужаса. Плот швыряло в бешеном течении. Он сделал шаг, поскользнулся, чуть не упал на скользких камнях. У коленей бурлила ледяная вода. В сотне футов ниже по течению река изгибалась в серую металлическую стену, уходящую отвесно вниз, в туман, вызванный ее собственным оглушительным падением. Он повернулся, поспешил обратно, побежал вдоль берега. Там, впереди, над рекой торчал камень. Быть может…

Плот скакал на порогах, крутился в пятидесяти футах от него. Слишком далеко. Он видел бледное личико, умоляющий взгляд. Его охватил страх, липкий и тошнотворный. Перед глазами встали образы смерти, его собственного переломанного тела: вот оно болтается в воде под водопадом; лежит белое, как воск, на столе в морге; спящее, фальшивое в тальке, в ящике, обшитом внутри атласом; тлеющее в тесной темноте под безразличной землей…

Дрожа, он отступил.

На миг нахлынуло странное ощущение нереальности происходящего. Он помнил темноту, тотальную клаустрофобию – и белую комнату, наклонившееся лицо…

Он моргнул – и его взгляд встретился со взглядом обреченного ребенка за брызгами воды. Сострадание ударило, как дубинка. Он фыркнул, почувствовал чистое белое пламя гнева на самого себя, отвращения из-за своего страха. Закрыл глаза и прыгнул вперед, упал в воду и ушел под поверхность, вынырнул, хватая ртом воздух. Мощными гребками поплыл к плоту. Почувствовал тяжелый удар, когда течение бросило его на камень, наглотался воды, когда в лицо хлестнула волна. Пришла мысль, что сейчас не имеют значения ни переломанные ребра, ни воздух. Только бы добраться до плота раньше, чем тот перевалит за край; только бы маленькая перепуганная душа не сгинула одна в великой тьме…

Его руки вцепились за грубую древесину. Он подтянулся, прижал к себе маленькое тельце, когда мир рухнул и навстречу ему поднялся оглушительный грохот…

– Ваше превосходительство! Мне нужна помощь! – крикнул техник угрюмому диктатору. – Я прогоняю через его мозг энергию такой мощности, что хватило бы убить и двух людей – а он все равно сопротивляется! Только что, клянусь, он на секунду открыл глаза и посмотрел прямо сквозь меня! Я не могу принять на себя такую ответственность…

– Тогда отключай, жалкий идиот!

– Я не осмелюсь! отдача его убьет!

– Он… должен… заговорить! – проскрежетал Косло. – Удержи его! Сломай! Или гарантирую тебе медленную и страшную смерть!

Трепещущий техник поправил настройки. Мэллори сидел на стуле, напрягая все мускулы, но уже не сопротивляясь удерживающим его скобам. С виду он словно погрузился в раздумья. На лбу выступила испарина, пот сбегал по лицу.

16

В пленном вновь возникли новые течения энергии! – в тревоге объявили Уловители. – Ресурсы его разума потрясают!

ОТВЕТИТЬ ТЕМ ЖЕ! – велел Эгон.

Мои/наши силы уже исчерпаны! – возразили Вычислители.

ПЕРЕБРОСИТЬ ЭНЕРГИЮ СО ВСЕХ ПЕРИФЕРИЙНЫХ ФУНКЦИЙ! ОТКЛЮЧИТЬ ВСЕ ЩИТЫ! МЕНЯ/НАС ЖДЕТ ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ!

Разум Ри мгновенно подчинился.

Пленник удержан, – объявили Вычислители. – Но я/мы должны заметить, что теперь этот контакт представляет собой уязвимость для возможной атаки.

НУЖНО ИДТИ НА РИСК.

Даже сейчас этот разум борется с моим/нашим контролем!

УДЕРЖАТЬ ЕГО!

Разум Ри угрюмо боролся за контроль над мозгом Мэллори.

17

Только что его не было. Потом он снова и внезапно существовал. «Мэллори, – подумал он. – Этот символ означает меня/нас…»

Чужеродная мысль угасла. Но он вцепился в нее, удержал символ. Мэллори. Он вспомнил вид своего тела, ощущение своего черепа, хранящего мозг, ощущения света, звука, тепла – но здесь не было звука, не было тепла. Только удушающая чернота – непроницаемая, вечная, неизменная.

Но где это «здесь»?

Он помнил белую комнату, грубый голос Косло, стальной стул…

И могучий рев воды…

И нацеленные когти огромной кошки…

И обжигающую агонию пламени, что лизало его тело…

Но сейчас не было ни боли, ни неприятных ощущений – вообще никаких ощущений. Так, значит, это смерть? Эту мысль он отверг с ходу.

Cogito ergo sum[170]. Я пленник – только где именно?

Его восприятие пробудилось, пробуя на прочность пустоту, бесчувственность. Он потянулся вперед – и услышал звуки голоса – умоляющего, требующего. Все громче, гулкие в пустоте:

– …говори, черт тебя дери! Кто твои главные соучастники? Что за поддержку тебе обещали вооруженные силы? Кто из генералов на твоей стороне? Вооружение?.. Организация?.. Первые цели для захвата?..

Ослепительные помехи пробежали рябью по миру, переполнили вселенную, угасли. На миг Мэллори почувствовал скобы на напряженных мышцах своих предплечий, боль от стальной полосы, сжимающей его голову, ноющие мышцы…

…осознал, что парит, невесомый, в