Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава

план. Без огранки. И потому все кричат, бегут прочь, сметая друг друга, а бог русов кривится, вопрошая, чем это накачали его бренные останки. Затем он видит Мэлоди, которую отпустили насмерть перепуганные охранники, тянется к ней, а к мавзолею уже подкатывают правоохранители и пресса.

Что будет потом?

– Мы долженствуем выяснить, как она проникнет в V-е измерение! – взволнованно вскочила Ханна. – Мы вызволим Тину и будем соглядатайствовать за врагом. День и ночь, я не стану почивать, я выведаю способ, кой намеревается употребить Мэлоди, и мы вернём жизнь Маргарет! Высшие силы ниспровергли нам всё сие.

Ко всеобщему удивлению вытащить Тину оказалось очень просто: она упала в указанные Бантик Ворота, непечатно выругавшись от неожиданности – Селена только охнуть успела. Теперь спасённая сидела на полу, потирая пятую точку.

– Аля, что с тобой случилось? – спросил Эрру, заботливо подавая руку.

– Сюда, – позвала тем временем Кристина.

Материализовалась мебель.

– Ох, спасибо, – простонала бывшая пленница. – Могли бы и предупредить. Блин, дайте мне воды! – Она схватила со стола бутылку чьей-то минералки и осушила, а потом хладнокровно отняла у Тутэллы надкушенный сэндвич. Соня зажала рот, изображая рвоту. – Я… я была в парке, ждала… в общем, гуляла. Вдруг закружилась голова, а очнулась я уже в темнице, – поведала Тина, уминая еду.

– Где ты находилась? – испугалась Салли. – Кто-то мог это видеть?

– Нет. Я была в безлюдном месте, – успокоила её Тина.

– Что там делало Ваше Высочество? – строго спросила Селена.

– Сказано же – гуляла. Это произошло позавчера.

– Позавчера? – удивилась Аня. – Но я говорила с Марианной. Ты же была у неё ещё вчера днём!

– Ты говорила с Марианной?

– Ну да, мама распереживалась, и я позвонила ей. Мама тоже ей вроде звонила, раз не подняла кипиш.

– Думаю, Марианна прикрыла меня на всякий случай, – пробормотала Тина. – И хорошо.

– Мы могли давно спасти тебя, если бы не это! – возмутился Эрру.

– С чего ей прикрывать Ваше Высочество? – перебила Селена. – И от чего, ради бога?!

– Вы же, наверное, заявили, что я у неё ночую! – внезапно разозлилась Тина. – Вот она и подыграла.

– И часто она так подыгрывает Вашему Высочеству? – гневно поинтересовалась кошка, бросив на Аню торжествующий взгляд.

– Послушай, отстань от меня! Я взрослый человек и имею право на свободу!

– Семейные ссоры отложите на потом, – вклинилась Жаклин. – У тебя кто-то брал кровь?

– Да.

Тина развоплотилась и показала порезанное запястье, замотанное банданой. Ханна молча исцелила его. Во всём облике последней друидессы пылала решимость.

– Вы знаете, кто эта женщина? – полюбопытствовала Тина, изучая зажившую руку.

Пока Эрру пересказывал полученные сведения, негодующую Селену выпроводили исследовать Храм Знаний.

Он походил на небольшой город. Верхняя часть сейчас пустовала и выглядела покинутой. Нижняя впечатляла своей необычностью. Ступени вели в огромный круглый зал, от которого расходились бесконечные коридоры во всё новые и новые комнаты грандиозной библиотеки.

Она чем-то перекликалась с хранилищем артефактов в катакомбах Ватикана. Но превосходила его размерами в разы. Между высоченными стеллажами, плотно уставленными книгами в одинаковых обложках, сновали, будто тени, безликие люди в белых тогах. Их бритые головы были одинаковы как сзади, так и впереди – ни намёка на глаза, нос или рот. Эти плотные призраки перемещали книги или старательно что-то писали в них непонятными каракулями за большими столами.

Единственная обладательница лица в этом странном царстве на безликих существ не обращала никакого внимания. Её обнаружили в одном из подземных залов.

Кудрявые волосы были сколоты на затылке длинным гусиным пером, сиреневая тога измялась, обнажённые руки пачкали следы чернил. Мэлоди смотрелась максимум лет на сорок, худая, даже измождённая, она усердно что-то переводила из толстенного жёлтого фолианта, вычерчивая на пергаменте неразборчивые фразы на латыни.

Комнату, где та работала, обозревали уже с помощью Ворот Времени.

– Этот вензель… – вгляделась в изображение Красота и даже встала, подходя ближе к настенному передатчику, на который Тутэлла транслировала изображение. – Можешь увеличить обложку книги, которая у неё на столе? – связалась со стражем она. – Любой, кажется, на них на всех такой знак.

Картинка померкла и возобновилась уже из другой пространственной прорехи, крупно показывая четыре замысловато переплетённые латинские буквы «Д». Тут же внизу отобразилось сообщение, присланное Тутэллой: «Я где-то это уже видела».

– На книге о спящей деве Махаджанапада! – уверенно воскликнула Красота. – Девяносто процентов, что на обложке был такой вензель! И обложка была такая же!

Возвратившаяся к сотоварищам страж согласилась с ней.

– Что это за символ? – заинтересованно спросил у Бантик Ника.

– Монограмма имён основателей Храма Знаний. Все книги, написанные тут с 1576 года до нашей эры, имеют такие обложки, – отрапортовала русалка.

– Откуда у меня дома в Камбодже могло взяться что-то отсюда?! – поразилась Красота. – Это же III-е измерение!

– Ну, после войны поколений, в которой погибли братья-основатели, население Храма стало жить на два мира, а многие и вовсе перебрались на Землю, – напомнила Бантик. – Теоретически…

– Если это и объясняет то, как информация о деве, тайно доверенной домине Мирре пространством, попала на страницы книг, – парировала Бэлла, – то уж точно не объясняет столь знакового совпадения. Эта книга ведь спасла всех нас.

– Тот текст был на латыни, – добавила Красота. – То, что сейчас снимала Тутэлла, – какая-то абракадабра, которую я не понимаю даже после Языковых конфет.

– Возможно, она древняя, – сверилась Бантик со своими данными. – До войны поколений библиотека Храма Знаний писалась на латыни. Это первичный язык мыслящих созданий сущего. Безликие писцы, в которых переродились после гибели братья-основатели, продолжили создавать библиотеку уже закодированной, чтобы уберечь знания от недостойных. Довоенные книги все были на латыни.

– Но как же этот язык попал на Луну? – припомнила свои давние исследования Салли. – Даже если он древнейший на Земле.

– В сущем, – поправила Бантик. – Это первичный язык. А многообразие наречий Земли связано с олимпийским богом Аресом.

– Греческий бог войны? – удивилась Тина.

– Ага. Долгое время почти все прогрессивные, социализированные и обученные друидами эволюционировавшие обезьяны Мастера жили в городе Вавилоне, располагавшемся там, где будущий Аравийский полуостров переходил в материк. За их симпатии постоянно состязались боги-олимпийцы, стараясь заполучить как можно больше служителей своих культов. В 4523 году до нынешней эры Арес породил между человеками непонимание и войну, всадив копьё в центральную Вавилонскую башню, столбоподобное возвышение в центре мегаполиса, самое высокое, откуда было проще всего докричаться до богов. Своими чарами он изменил мысли человеков, заставив их позабыть язык олимпийцев и воспринимать его каждый на свой лад, скажем так, в переводе – набором непонятных для других слов и конструкций. Жители Вавилона перестали понимать друг друга, утратили возможность коммуницировать и договариваться. Из-за этого вавилоняне разбились на группы, которым достался один язык, стали кучковаться, потом – уходить сообществами в другие земли. Враждовать между собой. Олимпийцы быстро взяли в оборот разные языковые группы, покровительствуя им за служение. Переметнуться стало непросто, в другом сообществе никто не мог понять речи перебежчиков. Группы разноязыких вавилонян