Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Оказывается, и так можно?

А вот поделом, не всегда силой решить можно, иногда опыт куда как поболее дает! Хорошо же, урок она получила, даже два, и оба запомнит.

Нить Устя решительно протянула лекарю, сама с лавки встала, плечи расправила.

– Благодарствую, мейр Адам. Пойду я к себе.

– Провожу я тебя, боярышня. Не дай бог еще в коридоре где обеспамятеешь.

– Уже не случится такого. Спасибо, мейр Адам.

– Все одно, то мой врачебный долг.

– Когда долг, проводи, мейр. Я тебя благодарю за помощь.

– Не за что, боярышня. Служба у меня такая.

– Ты хороший слуга, Адам. Верный и честный.

Адам кивнул. Да, таким он и был, и знал это за собой. Приятно, когда твои достоинства замечают.

– Идем, боярышня. Позволь тебе руку предложить.

Устя позволила, и руку приняла, и к себе пошла. Что ж, как оно случилось, так тому и быть. Хотела она что-то поменять, да, видно, не меняются некоторые люди. Хотя и забавно это получилось.

* * *

Аксинья стояла перед троном, рука об руку с царевичем Фёдором.

Миг триумфа.

Она такими словами не думала, но торжествовала.

Вот вам всем, боярышни! Охотились на царевича вы, а поймала его я! Я!

Я!!!

Скромная да умная Аксинья Заболоцкая, которая своего часа ждала и дождалась. Совсем как в сказке, когда младшая сестра и красива, и умна, и счастье обрела, вопреки злобным проискам…

Счастье, да не с тем.

Вот он, Михайла, Мишенька, в углу стоит, глазами круглыми смотрит, хлопает ими, ровно сова, – не ждал, любый мой? А ужо тебе! Смогла я, добилась, царевной я буду, а ты на посылках у меня будешь, добьюсь я…

Царевич Фёдор нерадостным выглядит, ну так что же?

Скоро он поймет, что младшая-то сестра лучше старшей, скоро все про то поймут.

Вот и государь понял уже, смотрит довольно, улыбается, брата благословляет, а там и свадьба скоро будет…

Патриарх чем-то доволен, царица Любава смотрит благосклонно, мать-то не обманешь, мать сразу поймет, что для сына ее лучше будет! Не Устька!

Гадина!!!

Что ей – мало было?! Мало, да?!

Михайлу моего…

НЕНАВИЖУ!!! Обоих!!!

Ничего, теперь у нее, у Аксиньи, власть вся, теперь все они у нее в кулачке будут! И поделом!

Сверкнули глаза, расправились плечи… Пожалуй, в эту минуту Аксинья была почти красива. Только вот никому до того и дела не было. И это было самым горьким.

Хорошо еще, сама Аксинья этого не понимала. И улыбалась.

Здесь и сейчас она торжествовала победу.

* * *

Борис едва до конца досидел, уж потом отпустил всех, патриарха к себе позвал:

– Поговорить хочу, Макарий.

– Как велишь, государь.

Борис долго тянуть с вопросами да вежество разводить и не стал, рубанул с плеча:

– Что тебе Любава за этот спектакль пообещала?

Патриарх тоже не стал отнекиваться да круги плести. Когда б не спросил государь – то одно, а ежели понял… чего врать-то?

– Государь, мне царица ничего не обещала, уговорила попросту. Боярышня Устинья для царевича жена плохая, да ты и сам то видишь. Слишком она умна да сильна, она Фёдора в дугу согнет, от матери оторвет.

– Ему бы и на пользу, нет?

– Не знаю, государь, не ведаю. Фёдор легко чужому влиянию поддается, тебе то ведомо. Сейчас жена им управлять не будет, а мать его крепко держит.

– Мать тоже не вечная.

– А потом ты, государь, ее заменишь. А боярышня Аксинья глупа да податлива, будет детей рожать да покрова расшивать, ей большего и не надобно. Чернавок гонять да мужа ждать.

– Это верно. Откуда Любава знала, что Устинья упадет так-то?

– Про то не ведаю, государь. Может, договорилась она с боярышней, может, еще чего, могла она. А мне так объяснила, что никогда бы Феденька не согласился на замену, вот и пришлось хитростью взять. И тебе она признаться не могла, ты вранье не одобряешь, а как раскрыл бы ты замысел ее, так второй раз не получилось бы уже.

Борис подумал зло, что так ему и Любава скажет, слово в слово. И не отмолвишь ведь!

– Не получилось бы, это верно. Хорошо, Макарий, когда венчать этих двоих можно?

– Так через три дня, государь, и повенчаем, как до2лжно.

– Вот и ладно. От меня подарок жди хороший.

– Благодарствую, государь. А все ж ты тоже о женитьбе подумай. Покамест боярышни во дворце, их и задержать можно?

Борис брови поднял, а потом и улыбнулся:

– И то верно. Распорядись, чтобы без моего приказа никого не трогали, по домам не отсылали. Еще один отбор объявлять не будем, не надобно, а потихоньку я со всеми оставшимися боярышнями переговорю, а там и с отцами их.

– Как прикажешь, государь, так и будет.

Макарий улыбнулся довольно.

Мудрый он все-таки… и взгляды Бориса в сторону Устиньи давненько заприметил. Оно, конечно… невеста младшего брата. Нехорошо так-то.

Но ежели девушка обоим в душу запала?

И ежели самому себе признаться, то царица из нее куда как лучше получится, чем царевна. Умная она, боярышня Устинья, решительная, спокойная, и держать себя умеет, и говорит с достоинством.

Для царя она куда как лучше подойдет, чем любая другая.

Макарий, конечно, семье своей был предан, как без того. И родных любил, нельзя ж в себе все мирское вовсе убить, не получается так-то. Но ежели для Россы лучше так, как сложилось? И довольны все?

И Любава с Платоном довольны, и Фёдор доволен будет, когда поймет, и Борису с Устиньей хорошо будет. Надобно царю еще сказать, чтобы он Фёдора куда отослал подальше, когда жениться надумает на Устинье. А то неладно так-то будет.

Натворит еще Федька дел нехороших… лучше пусть едет в Козельск или Орловск, губернатором там. И Любаву с собой заберет.

Так-то оно всем лучше будет, да и патриарху бы от таких родственничков подальше – тоже неплохо.

И Макарий, хитро улыбаясь, отправился распоряжаться.

* * *

– Маменька, это что за … и …?!

Фёдор своих чувств и вовсе не сдерживал. Полетела в дальний угол ваза безвкусная, полетела за ней табуретка…

– А ну-ка, довольно мои покои крушить! Сядь и послушай.

Таким тоном Любава слона на марше остановила бы, не то что сы́ночку любимого. Фёдор и остановился как вкопанный, только глазами вращал, что тот слон, да дышал шумно.

Любава его оглядела, кивнула сама себе.

– Ты боярышню Устинью хотел? Так получишь ты ее!