Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Иду за Витой в угол ангара, который Генрих громко называет офисом. Здесь мы с ним встретились впервые… тогда я до одури его боялась. Сейчас не боюсь — и как знать, не пожалею ли об этом…

— Чаю? Кофе? Пива? Водки? — скороговоркой спрашивает Вита.

— Да брось, не надо меня обслуживать… Присядь лучше. У тебя самой выдался непростой денек.

— Не то слово! — Вита устало улыбается и садится на диван напротив. — Перепугалась до усрачки нах… Пять лет работаю со снага-хай, но такого не видела никогда. Давай по пивку жахнем?

— Давай! Да сиди ты, я сама достану.

Пиво у Генриха знатное — мой любимый бледный эль, это я с первого визита помню.

Вита выпивает одним глотком полбанки — не ожидаешь от гламурной блондинки такой прыти — взглядывает на меня с задорной улыбкой и вдруг спрашивает:

— Думаешь, я с ним сплю?

— Эм-м-м…

Не то чтоб я как-то особенно об этом думала — ревновать мне пока рановато — но да, это казалось само собой разумеющимся. Для чего еще держат красоток-ассистентов? Вита, конечно, человек, а мы не слишком хорошо с людьми совмещаемся в плане койки — но когда мужик настолько статусный, разве это важно? Да и снага-хай часто стремятся завязать отношения с людьми: мы же низшая раса, связь с человеком — это престижно.

Вообще, глупо так рассуждать, конечно. Вита умная и храбрая, я же сама видела. Но почему-то при виде стройной блондинки вроде бы подразумевается, что карьеру она делает через койку.

— Не сплю я с Генрихом, — сообщает Вита, снова прикладываясь к банке. — Просто работаю на него.

Если всмотреться, черты лица у Виты крупные и слегка неправильные, нижняя челюсть тяжеловатая — хотя на фоне снага незаметно, конечно. Однако она так энергична, что выглядит настоящей красоткой. Волосы крашеные, но в хорошем салоне.

— А… почему? В смысле почему ты на него работаешь? Неужели работы почище не нашлось?

— Шутишь? Генрих щедрый, где бы я еще столько получала… Но хочешь верь, хочешь нет — не только в этом дело. С ним хоть и опасно, а все же надежно. Кремень, а не мужик. Ну и возможностей много. При Генрихе о снага-хай никто не смеет плохо говорить — кроме него самого, конечно же. И все-таки он понимает, что на некоторые позиции лучше брать людей. Среди снага даже бухгалтера приличного не сыщешь, не говоря уже о более сложных задачах…

Воздух ангара наполняется тяжелым запахом гари — химическим каким-то, ясно, фура не сама по себе горит. Даже Виту передергивает, а мне почти физически больно. Острое обоняние имеет свои минусы.

— Сейчас окно открою, оно на другую сторону от Печи выходит, — говорит Вита.

Генрих приходит где-то через четверть часа. Берет из холодильника банку пива и кивает Вите:

— Иди спать. Завтра тоже будет тяжелый день.

Девушка уходит. Слушаем, как стихают ее шаги.

— Ты как, нормально? — спрашивает Генрих уже у меня.

— Ничего, живая. А ты?

— Устал… — Генрих подносит ладонь к глазам и потирает виски. — Но надо разобраться с этой историей. Ты, небось, думаешь, что я сжег мясо, потому что мне есть что скрывать?

Пожимаю плечами. Что тут ответишь? «Да, я тебя подозреваю»? Очень глупо, я в сердце его владений и так вымотана после двух подряд драк, что меня можно взять голыми руками. Впрочем, не страшно — теперь есть вещи куда как более страшные.

— Эту историю придется разруливать по официальным каналам, — заявляет Генрих. — С привлечением милиции всех уровней. Сегодня до массовой резни не дошло, но если завтра ставленную кровь разольют где-то еще — мы не отмоемся. Не только моя банда — все снага-хай. Ты молода, а я помню, как это было — «снага-хай против всех».

Похоже, нет смысла держать карты в рукаве:

— Я знаю, кто заколдовал кровь. Это Альбина Сабурова, подручная Барона… если, конечно, они до сих пор именно в таких отношениях.

— Да, я тоже подозреваю ее. Проблема в том, что Сабурова — великая волшебница, ее очень трудно убить.

Отвожу глаза. У меня такой шанс был. Теперь сложнее — люди Барона знают, что я уязвима для света. Но ведь имею же я право не убивать? Или… уже нет?

— Хоть Сабурова и каторжанка, за ней стоит клан, который не оставит ее смерть без последствий, — продолжает Генрих. — А еще у нее наверняка заряжена «мертвая рука» — заклинание, которое неминуемо настигнет ее убийцу. Нам придется действовать законными методами. Если Сабурова попадется на повторном нарушении запрета на магию крови — казнят даже ее, тут уже никакие связи не помогут.

— И что нам нужно? Вызвать сюда того, кто сможет… как это называется…

— Снять эфирный след. У каждого мага, от Государя до самых зеленых опричных курсантов, есть собственный почерк… вроде отпечатков пальцев, только остаются они при колдовстве.

— Ты знаешь тех, кто на такое способен?

Мясник усмехается краешком рта:

— Я-то, допустим, много кого знаю… Но едва ли власти сочтут свидетельства моих знакомцев достойными доверия. Со мной, видишь ли, не самые законопослушные граждане работают. А вот ты знаешь кое-кого невовлеченного и абсолютно заслуживающего доверия.

Хмурюсь:

— Кажется, ты о той, кого обычно называешь «твоя друидка»?

Генрих кивает. Похоже, он слишком измотан для того, чтобы отвечать весомо и едко. Вздыхаю, достаю смартфон и звоню Токс:

— Але, привет, слушай, я тут на мясокомбинате… На въезде со стороны Южно-Сахалинского шоссе, знаешь, наверное…

— Тебя удерживают силой?

В голосе Токс сквозит напряжение. Снова вздыхаю:

— Да если бы… Все еще хуже. Нужна твоя помощь, причем прямо сейчас.

— Скажи о чем-то, что знаем только мы с тобой, — требует Токс. — Если это не ловушка, говори правду!

Закатываю глаза. Вот мало мне тайн и интриг, теперь еще и соседка по комнате в великого конспиратора играет!

— Ой, да пожалуйста! Кое-кто вчера развесил свои дивные эльфийские труселя на весь полотенцесушитель, так что для моих футболок места уже не хватило. Розовые, между прочим, труселя. С алыми бантиками. Довольна, госпожа Мата Хари?

— Ты могла бы назвать что-нибудь другое, — голос Токс можно использовать как охлаждающий элемент в рефрижераторе.

— Ну извини… Слушай, тут так все навалилось. Пожалуйста, приезжай.

— На снажью бандитскую базу? Мне нечего там делать. И