Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Вспыхивает зеленый, двери низкого длинного помещения открываются сами. Ага.

На складе пахнет картоном и техническим маслом, тесные стеллажи упираются в потолок.

В секторе «Д» — Варя. В рабочей форме, волосы как бы собраны, но волнистые светлые пряди выбились. Ко мне спиной. Оборачивается — и у меня все переворачивается внутри. С порога перемахиваю через стол. Притягиваю ее к себе — вдыхаю запах. Сжимаю стройное тело под форменной курткой.

— Ты даже не здороваешься, — шепчет Варя. — Ой! Андрей! Подожди! Да подожди ты!.. Ты что думаешь — я здесь случайно? Надо сначала поговорить!

Думаю — нет: подсмотрела, что у меня наряд, вот и здесь. Но Варя очень хочет что-то сказать.

Приходится убрать руки.

Она выравнивает дыхание, поправляет одежду и волосы. Но не отстраняется.

— Андрей! Ты… в порядке? Да уж вижу — в порядке… Ты же сам понял, что это было не просто так?

— Что именно? — я все еще пялюсь на линию ее скул, контур губ, но уже не тянусь. Слушаю.

— То, что с вами случилось на комбинате. Мясо вернули нарочно. Чтобы снага… спровоцировать.

— Ага. Ты в курсе, выходит? И… кто все это устроил? И зачем?

— Командование. Я точно не знаю кто. Но Ожегин в этом точно замешан. А зачем — чтобы стравить гарнизон и снага. Настроить против вас… против нас город, понимаешь? Еще сильнее.

— На кой?

— Чтобы обосновать чрезвычайное положение. А еще — чтобы там, в городе, в мэрии кого-то подставить. У них там свои игры.

— Э…

Все это звучит странно, но в местных поронайских раскладах я не разбираюсь совсем. Может, и правда…

Близость Вари будоражит. Опять сперва драка, теперь она… Думать тяжеловато. Сначала… Но Варя снова отталкивает мои руки:

— Да послушай ты! Ты же сам из-за этого мог погибнуть! — и она права.

— Ладно, ладно. Значит… мясо вернули специально.

— Да! Но с ним что-то сделали, — Варя говорит именно то, что и мы заподозрили. — Не знаю как. Магически! И уже после приемки.

— Мы правда могли там… остаться, — говорю я.

И снова перед глазами озверевшие рожи снага. Мне как-то об этом некогда было переживать. Но Варя права. Мы могли погибнуть.

— Да. Именно это и нужно было… ну… им. Тем, кто все затеял.

Уф-ф…

Нет, мы с пацанами, конечно, еще в таблетке решили, когда назад ехали: это была подстава. Но решили как-то… абстрактно. Не до версий нам было. А потом беготня, медпункт, каптерка.

А сейчас Варя озвучивает очень серьезные обвинения. В адрес как минимум командира 126-го Поронайского гарнизона, полковника Ожегина.

— Ты-то откуда знаешь? — спрашиваю.

— От хозяйки.

В голове наконец щелкает: «Усольцев. Четвертый бокс. Инвентаризация». Вот откуда наряд! Нет, это не Варя подсмотрела в планшете хозяйки, где я буду. Это Челядникова распорядилась, чтобы я оказался там… там, где Варя.

Зачем? И… и разве она вообще не враг Варе⁈ Разве ей можно доверять?

— Она против Ожегина, — спокойно говорит Варя. — Ей правда не нужно, чтобы тут до взрыва дошло. Она хочет его разоблачить, остановить это все.

Молчу.

— И еще… есть одна женщина… Подруга хозяйки. Она тоже в курсе, что творится. И тоже хочет предотвратить беду. Она не из гарнизона, но помогает.

Подруга хозяйки, значит.

— Ее зовут Альбина Сабурова.

— Варя, — говорю я. — А ты можешь Челядникову… ну, не звать хозяйкой? Говори госпожа подполковник. Ну или там Глафира Арефьевна.

Варя закусывает губу:

— Могу.

— Ладно. И… какой план у этих двух дам? Как они собрались разоблачать Ожегина?

Ерничаю, потому что всей шкурой чувствую: дерьмо-то было не утром. Глубокое погружение начинается только сейчас.

Варя сплетает и расплетает пальцы:

— В общем… Провокация, слава Богу, не удалась. Все живы. Вы с ребятами — просто молодцы!

Жду.

— И поэтому сто процентов мясо уже уничтожили. Да его уничтожили бы в любом случае. Потому что эфирный след магии, который к нему применили — единственная улика.

— Против Ожегина?

— Или против того, кто ему помогал. Да.

— И?..

— Мясо должны были сжечь, но эфирный след держится около суток. Такой… слепок ритуала. Его нужно… снять. Записать.

— Кому? Как?

— Тому, кто сможет туда пробраться. На мясокомбинат. К печи.

— И?

— Моя хо… Глафира Арефьевна просит тебя это сделать.

— Меня⁈

— Больше некому. Не мне же идти. За Сабуровой постоянно следят… да и за Глафирой Арефьевной тоже. Обе — крупные фигуры. А ты — нет. И ты уже знаешь, что там как, на мясокомбинате.

— Да не знаю я ничего! Я только один ангар видел… Неважно! Я же сейчас тут, в гарнизоне! Приписан! — трясу браслетом. — Для этого дела, что… в городе нельзя никого найти?

— Да ты пойми, искать просто нет времени, — Варя берет мою руку в свои. — Нет, Сабурова ищет, наверное… Но ведь это непросто. А сделать нужно — сейчас. Утром уже будет поздно. Отпечаток рассеется…

Я мотаю башкой, смотрю на нее:

— Варя… Я правильно понимаю, что ты сейчас меня просишь… Погоди! Понял, что Глафира Арефьевна… к черту ее… но и ты, ты меня сейчас просишь… вернуться на мясокомбинат?

Варя дрожит:

— Да.

Кладет мне руки на плечи:

— Просто… Ты у меня спрашивал, как помочь. Помочь с освобождением. Вот, это шанс. Хозяйка сказала: если я в этом деле ей пригожусь, по-настоящему… мне это зачтется.

Глаза — зеленые. Влажные.

— Поэтому с тобой говорю. Не с бухты-барахты.

Я киваю. Ну а что еще остается? И притягиваю Варю к себе.

Пол скрипит, будто дышит под нами. Лампы гудят. Она садится мне на колени, стягивает куртку. С меня, с себя. Потом — после паузы, не прекращая меня целовать, приподнявшись — брюки. С себя. И расстегивает мои. Все быстро. Глухо. Без слов. Как будто не ласки ради — а про другое. Про то, что мы друг другу говорим «да». Скрепляем уговор.

Потом она поднимается, встряхивает светлыми волосами.

— А теперь слушай.

Достает три… вещицы. Одна — здоровенный перстень. Такой дутый, цыганский. Вторая — наборный мундштук. Их еще зэки крафтят. И третья… плетка. Прямиком из магазина для взрослых.

— Это что? — изумляюсь я.

— Это от той, про которую я говорила. От госпожи Сабуровой.

—