Фантастика 2023-196 - Макс Гудвин

этому не видно. А в игре… не знаю, может, все же проплачу я премиум. Конечно, я не маленький, понимаю, что компания нарочно запрятала эти квесты так, что не найти – иначе кто им будет платить за премиум, если можно будет и так добраться до героических свершений? Но уж больно медленно движется прогресс персонажа. Хорошо хоть, что в игре один реальный час – десять внутриигровых.

Я допил свой чай и собрался залезть в капсулу. Она у меня простенькая, почти без наворотов: пара ремней, очки, перчатки, лежанка. Эконом-версия. Это только в рекламе игроки за квесты – бац! и заработали кучу денег.

Ладно, ещё немного поковыряюсь так, а потом оплачу премиум. Надо уже с этого завода выбираться...

Мой двенадцатичасовой рабочий день подходил к концу и, собираясь домой, я подумал, что хорошо было бы провести его как-то иначе. Я вытащил кошелёк, бегло пересчитав медяки – хватит на прогулку недалеко от набережной, на букет и бутылку вина. Однако веселиться положено с компанией. Лучше, чтобы компанию составляла представительница противоположного пола.

Взглянув на позолоченные карманные часы – единственное, что мне досталось от отца, да и от матери – я убедился, что рабочий день точно закончен. Циферблат показывал 21:30. Через полчаса прогудит сирена – сигнал к концу рабочего дня дневной смены и открытия ночного цеха, куда в большинстве своём повалят всё те же трудяги с дневной смены. Как они дюжат, работая сутки без отдыха, оставалось только гадать. В ночном цехе не селились люди, потому что он работал круглосуточно, и там банально нельзя было спать из-за шума и пыли. Хотя, говорят, что человек ко всему привыкает.

Силизи утирала мазутные руки верхонками, вдумчиво вглядываясь в открытую аппаратную часть станка. На ней был синий комбинезон в заплатках, доставшийся ей ещё от матери, синие волосы были перетянуты алой банданой с узелком на лбу – в основном так платки носят орки, коих полным-полно в доках НизенФейса. Они это называют борстайлом – символом несломимого островного характера. О том, что несломимым и характерным тоже нужно кушать и лучше каждый день, они говорить не любят и работают как все, часто на две-три смены.

– Лиз! Станок гипнотизируешь или в ментальную магию уверовала? – с ходу пошутил я, ведь нет ничего лучше, чем начать разговор с шутки.

– Да… трубку масляного толкателя прорвало, а я думаю, что резцовый вал тяжело в металл идёт?

Лиза была фрезеровщицей, носителем редкой специальности среди женщин-людей.

– Ты сама что ли внутрь лазила? Можно было бы Древодубича позвать, пусть бы заявку на поломку оформил, – нахмурил брови я.

– Да толку от этих заявок? Кроме меня мой станок никто не знает и не починит. А ты чего домой не идёшь?

– Ну я думал, может, прогуляемся по набережной?

– Не, у меня дела сегодня, – покачала головой девушка, даже не поворачивая взгляд в мою сторону.

– Какие такие дела? Рабочий день кончился, – показал я ей карманные часы.

– А, по-твоему, жизнь должна протекать только у станка под крики Древдуба и шум валов? – теперь она повернулась, смотря на меня исподлобья.

– Ну нет, конечно! Поэтому тебя с собой и зову, – опешил я.

– Ты вот мне честно скажи, как живёт простой народ, ты вообще не видишь, да? – заход был с козырей, и я прищурил правый глаз, даже не зная, что ответить, а тем временем Лиза продолжала. – То, что мы даже помыслить не можем о лучшей жизни и своё существование измеряем сиренами к началу и концу рабочего дня?!

– Слушай, ну всем же тяжело, но куда деваться? – развёл я руками.

– Вот ты, полуэльф, целый день смотришь на бумаги, ценные указания раздаёшь, чистенький, а простой люд кроме этих станков ничего же больше не видит!

Я выдохнул. Может быть у Лизы «эти» дни, и зря я рассчитываю на вино-домино.

– Ну для начала, я эти, как ты выразилась, бумажки черчу и проверяю по двадцать раз за конструкторским отделом. А в оконцовке, – я прикоснулся к ходовой части станка пальцами и мазанул себя черной масляной смазкой по носу, – теперь я такой же грязненький, как и всё тут. Ну а сейчас, пойдём вино распивать и камни в тёмную воду запускать?

Лиза хихикнула. Цель была достигнута и контакт с чем-то взъерошенной девушкой установлен. Она сократила дистанцию и протянула ладонь с верхонкой, чтобы несколькими движениями, хоть частично, стереть с моего лица мазут.

– Ты скажи, Эффир, ты за угнетение рабочего класса или нет? – сменив тон на более тихий и какой-то нежный произнесла она.

– Что? – поморщился я то ли от жёсткой варежки, то ли от странного вопроса.

– Сегодня в ночном цехе забастовка, а если наших требований не выполнят, то завтра она охватит весь завод.

– Почему я об этом ничего не знаю? – удивился я, убрав лицо.

– Потому что ты работаешь на эксплуататора и ночью в цехах не ночуешь, – Лиза заглянула в мои глаза, что-то в них высматривая.

– Ещё скажи, что я полукровка, – повернул я голову, наблюдая, как с цеха никто не уходит, как достают и раскладывают на полу какие-то плакаты.

– Останешься на стачку или нет? Завтра завод всё равно работать не будет, так что ты стопроцентно попадёшь. Разница только… – Лиза не договорила, потупив взгляд.

– В чем? – подтолкнул её я.

– В том с нами ты или с ними, – вымолвила девушка.

«Оштрафуют, лишат премии, уволят», – думал я в тот момент. – «Не проще ли пойти домой и подождать, пока начальство разберётся с этой социальной напастью? Найти что ль себе девушку без рабоче-крестьянских заскоков. А с другой стороны, что я теряю? Койко-место в комнате, куда прихожу только поспать? Двенадцатичасовой рабочий день? Чертежи, которые, казалось, что рисую уже тысячу лет?»

И я выбрал. Возможно неправильно. Возможно, поддавшись взгляду Лизы, ищущему во мне кого-то типа героя, коим я не являюсь, да и никогда не буду.

– Конечно я с тобой, – не поверил я тому, что так просто распрощался с работой.

– Пойдём! – и Силизи потащила меня в ночной цех.

Непривычно видеть неработающие станки, но ещё более непривычно наблюдать сверлящие меня взгляды:

«Что он тут делает?»

«Какого орка ему тут надо?»

«Будет уговаривать разойтись,