Седьмой царевич 3 - Иван Шаман

и на втором этаже возникает торнадо, сваливающее людей в кучу и подбрасывающее их в воздух. И многие другие аристократы не отстают, краем глаза я даже замечаю, как Саня, прикрывая собой Наташу, создаёт копьё, которым пробивает насквозь сразу двух врагов.

В воздухе возникают и тут же гаснут десятки символов, уничтожая врагов, но пули обрушиваются на заложников чаще. Одной очереди хватает, чтобы оборвать жизнь храброго парня, который тоже пользовался Дланью и опрокинул врагов у входа, заодно выбив двери. Уродов слишком много, чтобы закончить схватку без потерь.

Длань! Пальцы привычно выбивают чечётку, и символ застывает в воздухе, перекрыв целый сектор, и за эту секунду я создаю Серп. Размашисто, насколько позволяет геометрия Знака и длина рук. Чуть ли не метровый, он загорается в воздухе, прежде чем воплотиться. Удар сердца. Я боюсь, что ничего не выйдет… А затем всех террористов на западном балконе сметает гигантским ножом. Перерубает, оставляя глубокие рваные раны, словно от десятка мачете.

— Ваня! — раздаётся предупреждающий крик, и я оборачиваюсь, видя вспышку подствольного гранатомёта. Вот же глупость, использовать гранату в закрытом помещении! Да только мне уже не успеть сплести пальцы…

Что-то толкает меня в сторону, и я отлетаю в сторону, а на том месте, где я только что стоял, расцветает огненный цветок, разбрасывая десятки осколков. И хорошо, что большинство в радиусе поражения лежало. Но оттолкнувший меня старший брат принял почти половину заряда и теперь валялся на полу, захлёбываясь кровью.

Твою ж мать… В асфальт закатаю!

Серп прошёл по уродам на противоположной стороне, разрывая всех, кто там стоял, а затем ударила Длань. Символ не просто отбросил террористов, он вбил их в стену, вместе с оружием и продолжил вдавливать, пока я держал руку. Вдавливать, ломая им кости их же бронепластинами, сминая черепа вместе со шлемами.

Я не был в ярости, наоборот, все эмоции отступили, оставив в голове только звенящую пустоту и полную ясность. Никто из уродов не должен уйти живым. А любой, кто помешает… Длань сметает аристократов, которыми прикрываются уроды, а от тех тут же остаётся только кровавый фарш.

Серп сносит головы сразу троим, они пытаются сбежать, пытаются сдаться. Ну уж нет. Никаких вторых шансов. Длань обрушивается на пытающихся отползти по второму этажу, а затем скидывает их вниз. Одного из террористов кидает мне прямо под ноги, и я ударом пятки вбиваю ему отстегнувшееся забрало в лицо. Перехватываю автомат, вырываю из ослабших рук и добиваю.

После опустевшего магазина террористов остаётся меньше десятка. Они попрятались по углам, держат заложников и что-то орут. В зал со всех сторон врываются люди в форме и тоже что-то кричат, но я никого не слышу, мне плевать на голоса этих мошек. Серп. У прикрывшегося телом девушки урода слетает башка.

Длань. Группа спецов, пытающихся преградить мне дорогу, отлетает в сторону, и я хладнокровно, единственным точным выстрелом, сношу голову спрятавшемуся за парнем террористу. Один бросает оружие, поднимает руки вверх, и они падают вместе с отсечённой головой.

Последний с криком поднимает автомат и зажимает спуск, водя стволом из стороны в сторону, но ни одна из пуль не отдаляется больше чем на метр. Четыре длани надёжно держат их в коробке, моя и ещё троих одарённых, наконец они очнулись. А этому… Я позволяю своему символу сорваться, влетев в мужчину и две гигантские золотые ладони схлёбываются, оставляя на месте террориста только кровавую лепёшку.

Я поворачиваюсь, держа наготове законченный Серп.

Кто все эти люди? Почему они смотрят на меня как на чудовище? Почему поднимают оружие? Как они смеют поднимать оружие на МЕНЯ?

— Всем опустить стволы! Всем немедленно! — это не мой крик, это орёт Лебедь, вбегая в зал и маша руками. Он встаёт прямо передо мной, и в его взгляде я читаю страх, но ещё и решимость. Точно. Генерал. И он готов пойти на всё, лишь бы остановить кровавую мясорубку.

— С дороги, — буркнул я, и он тут же убрался в сторону, а я подошёл к дёргающемуся в предсмертных конвульсиях телу. — Зачем?

— Ты мой братишка, — хрипло ответил Александр, глупо улыбаясь. — Непутёвый…

— Сам-то… — вздрогнув, от неожиданной теплоты пробормотал я. Неожиданно в голову хлынули воспоминания, десятки чужих, но от этого не менее острых образов. Как старший брат защищал младшего после смерти матери, как, будучи детьми, Иван тянулся за ним и пытался подражать во всём, Александр же поддерживал и учил.

Твою же мать. Как так вышло⁈ Почему сейчас⁈ Почему холодный и собранный старший брат оказался самым близким человеком? Почему они рассорились?

— Прости, за всё, — проговорил я, понимая, что тому не протянуть и минуты.

— И ты… — в последний раз выдохнул цесаревич, и глаза его потеряли фокус и блеск разума. А спустя несколько секунд я прикрыл их ладонью.

— Вы знали, — повернулся я к Лебедю, и мужчина, старше моего нынешнего тела на сорок лет, отшатнулся под тяжёлым взглядом.

— Прошу, не здесь, — быстро проговорил генерал. — Мы не думали…

— Вы допустили эту бойню, — сказал я и раздражённо смахнул что-то тёплое и липкое, текущее по брови. Кровь? Когда я успел пораниться? Может…

— Всем сесть, немедленно, для вашей же безопасности, — раздалось от входа, и, обернувшись, я увидел женщину, заканчивающую гигантскую спираль. Нет-нет-нет! Не сейчас!

На плечи обрушилась непереносимая тяжесть. Веки потянуло вниз, будто к ним были привязаны пудовые гири. Но я продержался дольше, чем все в зале. Даже чем сама начертатель, рухнувшая на пол без сознания. И даже успел посмотреть в глаза вошедшему в зал Императору, который сложил руки за спиной и смотрел на меня со сжатыми в линию губами.

— Ну поздравляю… второй, — с мрачной решимостью проговорил он, и в этот момент меня окончательно вырубило.

Глава 7

Первое, что я увидел, открыв глаза, — серый потолок и одинокую тусклую лампочку в зарешеченной люстре. Её жёлтого света едва хватало, чтобы разогнать полумрак, но глаза уже привыкли, и я сумел осмотреться. Голые стены, минимальные удобства, решётка на всю стену. Знакомое место, я тут уже сидел.

После прилёта мы проезжали Эрмитаж, и до Царского села добирались около двух часов, это минимальный временной отрезок, который я провалялся в отключке. Возможно, больше… даже, скорее всего. Выходит, теракт произошёл уже вчера.

Как там Аня? Вроде когда я видел её в последний раз, была жива,