Потешный полк - Денис Старый

Жених действительно был. И вот он, пусть я его и не видел, мне уже категорически не нравится. Мать имела разговор с каким-то купцом. Вроде бы и важная птица он. Вот и думает мать о том, что для того, чтобы в нашем роду был достаток, чтобы спрос на наше оружие только рос, родниться нам нужно с купеческой семьёй.

— Да я и не против. Ну ты же сама сказала, что он не по нраву Марфе, — сказал я. — А кто не по нраву сестре, тот и мне не угоден.

— Так, когда же такое было, чтоб девку спрашивали⁈ — выкрикнула мама.

— Я так сказал! — жёстко припечатал я и ударил кулаком по столу. — Не дам неволить Марфу.

Мать немного бурила меня взглядом, но подчинилась, пошла выносить еду.

Как только вышла мама, тут же зашёл в комнату Никанор. Он с трудом сдержался, чтобы не посмотреть вслед матери. Она в свою очередь также одарила его взглядом, но засмущалась и пошла быстрее.

Полгода пройдёт — нужно будет этих людей всё-таки каким-то образом свести друг с другом. Иначе только взглядами и будут обмениваться. Никанор ждал большую часть своей жизни мою мать, подождёт ещё полгода-год. Но нам нужен крепкий хозяйственник. И чем не купец? У дядьки вполне успешная лавка, торгует не шелками, но тканями. Может и чем иным промышлять.

— Говори! — потребовал я от дядьки.

— Да что ты такое удумал, Егор Иванович? — спросил Никанор. — Стрельцы лавки свои закрывают, мастерские оставляют, все идут собираться куда-то. Коли поход наметился, так о том предупреждать нужно загодя, за две-три седмицы.

Да понял я уже, что пора заканчивать эти сборы. Прошло четыре часа с момента объявления сбора, а на пункт, сюда, рядом с моим домом и недалеко от сгоревшей усадьбы Первого стрелецкого полка, пришло в лучшем случае человек сто.

И все эти люди — сыновья, но не старшие стрельцы. Или те, кто не имеет своего дела, приработка.

— Объявляй людям, кабы расходились по домам. А сотников и десятников ко мне… К вечеру, — сказал я.

Я приехал домой не с пустыми руками. Воспользовался тем, что у меня был неограниченный доступ в хранилища Кремля. Там находились и вина заморские, и закуски вкусные. Кроме того, раз уж из Кукуя присылали мне каждое утро пиво, то попросил их сразу дать пару бочек.

Наверное, стрельцы сильно на меня серчали за то, что взбаламутил их. Так что будем подслащать им жизнь, скреплять коллектив в том числе и пьянкой. Как бы только при этом самому оставаться всё-таки трезвым.

Пойду нынче до брата в мастерскую и после еще поговорим с тобой, Никанор. Зело важный разговор будет, — сказал я, собираясь выходить из дома.

Наш дом был не богат и не беден. Три комнаты имел, да женскую комнату. Хотя последнее, когда дом разделен и выделяется женская зона — уже признак благополучия.

Кроватей, как и в Кремле, не было. Так, лежанки из тюков, набитых сеном. Но была икона. Небольшая, я бы сказал, даже маленькая. Но само наличие иконы резко повышало статус любого жилья.

Ну а пока я решил пойти в мастерскую. Она находилась рядом. Инструмент во время бунта из нее был вывезен. Была опасность, что близкое расположение к стрелецкой усадьбе грозит разграблением, или сожжением. Бог миловал, как и дом не спалили. Пограбили только, но главное добро так же вывозили в Троицу.

Так что братьям еще понадобилось время, чтобы вернуться и наладить работу. Степан и Ваня встречали меня с каким-то подозрением. Или же всё ещё обижаются, что не получилось отца правильно похоронить? Знаю я, уже Марфа рассказала, как Иван сокрушался, и как даже чуть ли не проклинал меня, что так обошлись с батюшкой. Но младший брат отходчив, об этом еще и батюшка успел мне сказать. А вот Степан… Упертый.

— Ну уже, браты? — спросил я, развёл руки, приглашая к объятиям. — Живы изнову вместе.

Младший, Ванька, было дело дёрнулся ко мне, но посмотрел в сторону среднего брата, Степана, и остановился. Степан Иванович Стрельчин смотрел на меня исподлобья, хмуро. Мы с ним, получается, погодки. Так что наверняка какое-то соперничество имело место быть.

Это нормально для подростков, детей. Но никак не приемлемо между взрослыми людьми. Нам друг друга двигать вперед. Ну или мне продвигать Степана с Иваном. Немалые надежды я на них возлагаю. После учебы со мной, только.

— Высоко взлетел ты, Егорий. Смотри, кабы крылышки не опалило солнышко, — пробурчал Степан.

— А ты, как я погляжу, ссориться со мной удумал? — решительно сказал я.

Брат замялся, а младший так и вовсе смотрел то на меня, то на Степана, казалось, что сейчас ещё и голову свернёт.

— Будет нам, родичам, ссориться. Погляди лучше, что я принёс тебе, — миролюбиво произнёс я.

Степан переминался с ноги на ногу. Было видно, что пытается совладать с собственными эмоциями и всё-таки перестать обижаться.

Я действительно не хотел никаких ссор в своей семье. Именно что в своей семье. Так ощущал и ранее, окончательно себя убедил в этом и отступаться не вижу никакого смысла.

— Ну уже, Стёпка? — в нетерпении подталкивал к правильному решению своего брата Иван. — Ну буде уже…

Степану, если мы погодки, то получается лет девятнадцать, около двадцати. Ну, а Ивану было всего тринадцать. Так что он, естественно, тянулся к старшим. Но сейчас оказывался умнее Степы, точно.

— Ну давай, погляжу, что ты там принёс, — снизошёл, наконец, Степан.

Это мне очень даже повезло, что семейный бизнес моего отца, Ивана Степановича Стрельчина, был связан с производством оружия. Можно будет пробовать какие-то новшества вводить. Пробовать.

Сперва я предлагал своему братцу лишь только воссоздать то, что уже было создано до него. Я хотел себе что-то вроде револьвера. Для начала — из тех попыток создать подобное оружие, которое были в первой половине XVII века.

Тут и русские оружейники постарались, и немцы с голландцами. Подобные многозарядные пистолеты в широкое применение не пошли. Думаю, что и вовсе это полумёртвая тема, пока не будет изобретён унитарный патрон.

Но создать единичные экземпляры многозарядных пистолей, десять-двадцать единиц, вполне себе можно. Тем более, что я немного, но разбираюсь в этом направлении. Да, там нужна сталь. Причём желательно и прочная, и одновременно гибкая.

Насколько