Память на продажу - Эдуард Сероусов

По мере продвижения вглубь комплекса Элиас ощущал растущее беспокойство. Это место, эти стены были свидетелями манипуляций, которые превратили его жизнь в искусственную конструкцию. Здесь Мойра Девлин, его биологическая мать, экспериментировала над ним и другими детьми, перекраивая их воспоминания, их личности, их сущность.

– Мы почти у цели, – сказал Марсель, когда они спустились на нижний уровень комплекса. – Серверная находится в конце этого коридора. Это было самое защищённое место в «Хеликс» – бетонные стены, автономное энергоснабжение, полная изоляция от внешних сетей.

Коридор, по которому они шли, был шире предыдущих, с гладкими металлическими стенами, которые тускло отражали свет их фонарей. В конце коридора виднелась массивная дверь с электронным замком и сканером.

– Вот она, – сказал Марсель, останавливаясь перед дверью. – Даже в лучшие времена сюда имели доступ только пять человек во всём «Хеликс». – Он достал из своей сумки специализированный инструмент для взлома. – Это займёт время. Система безопасности здесь была на несколько порядков выше, чем у внешней двери.

– Я могу помочь, – сказала Сера, доставая свой набор для работы с электроникой. – У меня есть опыт обхода систем защиты при аутентификации энграммов.

Пока Марсель и Сера работали над замком, Элиас осматривал коридор, подмечая детали, которые могли указывать на недавнее присутствие людей. И действительно, он обнаружил несколько настораживающих признаков: стёртая пыль в некоторых местах, свежие царапины на стене возле двери, словно кто-то недавно пытался её открыть.

– Здесь определённо кто-то был, – сказал он, возвращаясь к двери. – И, похоже, они тоже пытались проникнуть в серверную.

– Преуспели ли они? – пробормотал Марсель, сосредоточенно работая над замком. – Это мы скоро узнаем.

Спустя несколько минут напряжённой работы замок издал тихий сигнал, и дверь с шипением начала открываться.

– Готово, – с удовлетворением сказала Сера. – Старая система, но удивительно надёжная.

Дверь полностью открылась, и они увидели перед собой большое помещение, заполненное рядами серверных стоек. К их удивлению, некоторые индикаторы на серверах тускло светились – системы всё ещё работали, хотя и в ограниченном режиме.

– Невероятно, – прошептал Марсель. – Кто-то поддерживает серверы в рабочем состоянии все эти годы.

– Но зачем? – спросила Сера. – Какая информация может быть настолько ценной, что её сохраняют два десятилетия после закрытия исследовательского центра?

– Именно это нам и предстоит выяснить, – решительно сказал Элиас, направляясь к центральной консоли управления.

Консоль ожила от их приближения, экраны засветились мягким голубым светом. Система запросила идентификацию.

– И что теперь? – спросил Элиас, глядя на запрос. – У нас нет действующих учётных данных.

– У меня был доступ среднего уровня, – сказал Марсель. – Но сомневаюсь, что он всё ещё активен. И в любом случае, он не дал бы нам доступ к самым важным данным.

– Может, я смогу обойти систему идентификации, – предложила Сера, подходя к консоли. – Если подключить мой анализатор напрямую к порту ввода…

Но прежде чем она успела закончить, экран консоли мигнул, и запрос идентификации сменился сообщением:

«Идентификация по голосу и биометрии лица активирована. Пожалуйста, представьтесь».

Они переглянулись с недоумением.

– Система не должна работать в таком режиме, – озадаченно сказал Марсель. – Это похоже на… приветствие.

Элиас почувствовал странное побуждение ответить. Словно что-то внутри него резонировало с этой просьбой, как если бы система ждала именно его.

– Элиас Верн, – сказал он, шагнув ближе к консоли.

Экран снова мигнул, и появилось новое сообщение:

«Голосовой паттерн распознан. Биометрия лица подтверждена. Субъект E-7 идентифицирован. Доступ предоставлен».

Элиас почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Система «Хеликс», заброшенная двадцать лет назад, не только узнала его, но и идентифицировала как «Субъект E-7» – то самое обозначение, которое использовала Мойра Девлин в своих записях, говоря о нём.

– Что это значит? – прошептал он, глядя на экран.

– Это значит, что система была настроена на распознавание тебя, – медленно ответил Марсель. – Словно… словно кто-то ожидал, что однажды ты вернёшься.

– Но кто? – Элиас посмотрел на своего наставника. – Мойра Девлин?

– Возможно, – кивнул Марсель. – Или кто-то другой, кто знал о твоей связи с «Хеликс».

Экран снова изменился, теперь на нём отображалось меню со списком доступных баз данных. Одна из них была выделена: «Проект 'Табула Раса' – Личные архивы М.Д.».

– Личные архивы Мойры Девлин, – прочитала Сера. – Именно то, что мы искали.

Элиас колебался лишь мгновение, затем выбрал выделенную базу данных. Экран заполнился информацией – документы, видеозаписи, аудиофайлы, структурные диаграммы энграммов. Целая история экспериментов, которые Мойра Девлин проводила в «Хеликс».

– Здесь всё, – прошептал Марсель, просматривая список файлов. – Полная документация по «Мнемосин-Альфа», протоколы экспериментов, данные субъектов… – Он покачал головой. – Но почему система предоставила нам доступ? Почему она ждала Элиаса?

Ответ пришёл неожиданно – на экране появилось видео, и лицо Мойры Девлин заполнило собой всё пространство дисплея. Она выглядела старше, чем на фотографии, которую показывал Марсель, с серебристыми прядями в тёмных волосах, но её серые глаза – глаза Элиаса – оставались такими же острыми и проницательными.

«Если ты смотришь это, Элиас, – начала она, и её голос эхом разнёсся по серверной, – значит, ты вернулся. Значит, ты начал задавать вопросы. Значит, ты готов узнать правду».

Элиас замер, глядя на женщину, которая была его биологической матерью и которая использовала его как подопытного кролика.

«Я записала это сообщение незадолго до закрытия 'Хеликс', – продолжала Мойра. – Когда стало ясно, что наша работа не будет понята и оценена обществом, слишком привязанным к устаревшим представлениям о личности и этике. Я знала, что рано или поздно ты вспомнишь – возможно, через сны, может быть, через случайные вспышки узнавания. И что однажды ты придёшь сюда, ищя ответы».

Она сделала паузу, и на её лице появилось выражение, которое можно было бы принять за сожаление, если бы не холодный, расчётливый взгляд.

«То, что мы делали в 'Хеликс', не было жестокостью или неэтичным экспериментом, как утверждали наши критики. Это был следующий шаг в эволюции человечества. Возможность не просто лечить травмы памяти, но переопределить саму концепцию человеческой личности. Создать людей, свободных от ограничений случайных воспоминаний, от травм прошлого, от хаотичности естественного развития».

На экране появились изображения детей разного возраста, включая мальчика, которого Элиас узнал как себя в детстве.

«Проект 'Табула Раса' был моей величайшей работой, – продолжала Мойра. – И ты, Элиас, был его величайшим успехом. Идеальная пластичность нейронных связей, исключительная способность к интеграции имплантированных воспоминаний, стабильность новой личности… – Она позволила себе тонкую улыбку. – Ты был особенным с самого начала. Именно поэтому я выбрала тебя».

Элиас почувствовал, как внутри него нарастает гнев.

«Когда