Индульгенция 6. Без права на ошибку - Тимур Машуков

Тишина длилась вечность. Пурген не шевелился. Я тоже. Ветер заунывно выл над руинами.

Потом Мьёльнир дрогнул. Он плавно опустился прямо в мою протянутую руку.

Первое касание было шоком. Волной, пробежавшей по моему телу. Волной древней мощи, боевой ярости, непоколебимой воли. Но теперь — не враждебной. Оценивающей.

Рукоять в моей ладони была теплой, живой. И тяжелой. Невыносимо тяжелой. Но не физически. Он давал мне шанс. Не признавая хозяином. Признавая… потенциальным носителем. Партнером. Настоящее испытание только начиналось.

И пока я стоял, сжимая рукоять, чувствуя, как чуждая, невероятная сила пульсирует в моей руке, молот изменился. Дерево рукояти потекло, как жидкий металл, удлиняясь. Головка сжалась, заострилась, вытянулась в смертоносное, прямое лезвие цвета грозового неба, по которому бежали искры молний. В моей руке был уже не молот. Острый, тяжелый, красивый в своей смертоносной простоте меч. Оружие воина, а не бога. Мой меч. Пока он позволял.

Я поднял его. Он все еще тянул руку вниз, словно кусок звездного ядра. Но я удержал. Взглянул на лезвие. Оно тихо гудело, как спящий улей. Готовое проснуться.

И тут раздался голос. Чистая мысль, глубокая, как горное эхо, спокойная и… прощальная. Голос Пургена.

«Видар».

Я резко обернулся. Козел стоял у плиты Тора. Его огромная голова была гордо поднята. Искры на рогах горели ярче, чем когда-либо, освещая его морду, на которой читалось… умиротворение.

«Задание выполнено. Я сделал свое дело. Привел тебя к нему. Привел его к тебе. — его мысленный голос был теплым, как луч солнца, и твердым, как сталь. — Мой долг перед Громовержцем исполнен. И перед тобой тоже, друг».

— Пурген… — прошептал я, чувствуя, как ледяная Пустота внутри сжимается от предчувствия. — Что ты…

«Предки ждут меня, — мысль прозвучала ясно и неоспоримо. — В чертогах Вальхаллы. Где пируют павшие воины. Где гремят песни битв и льется мед. Мое место там. Рядом с ними. Рядом с… ним. — он кивнул на ледяную фигуру Тора. — Мой путь здесь окончен».

Он сделал шаг вперед. Не к порталу. К пустоте рядом с плитой. Воздух там заструился, засветился золотым, теплым светом. Послышались отголоски громких песен, звон рогов, смех. Запахло медом, жареным мясом и… вечной славой.

«Прощай, Видар, — мысль коснулась моего сознания с нежностью, которой я не ожидал от этого сурового существа. — Сражайся храбро, а когда придет время, умри достойно. Закрой Пустошь. Дай богам пинка под зад, если придется. И… вспоминай меня иногда добрым словом. Особенно когда этот выскочка-меч будет капризничать». В его мыслях мелькнула тень старой козлиной насмешливости.

Он повернулся ко мне в последний раз. Его глаза, казалось, смотрели прямо в мою душу. Затем он гордо поднял голову, рога вспыхнули ослепительным светом — и шагнул в золотой поток.

Вошел в сияние, в песни, в вечный пир героев. Золотой свет схлынул, как прилив. Осталась только пустота, тяжелый пепел Асгарда, ледяной Тор на плите, я… И тяжелый меч в моей руке, который тихо загудел, словно провожая старого друга.

Тишина. Глубокая, бездонная. Пустота внутри сжалась в холодный, тяжелый ком. Не от горя. От… уважения. И благодарности.

— Доброго пути, Таннгризнир, — прошептал я, глядя в пустоту, где только что исчез козел. — Попируй от души. И передай Тору… передай, что его молот теперь в хороших руках. Я постараюсь быть достойным его силы и славы.

Меч в моей руке дрогнул, издав короткий, похожий на рычание звук. Согласие? Предупреждение? Неважно. Пурген ушел. Его дело было сделано. А мое… Наверное, оно тоже подходило к концу.

Теперь я четко понимал, что нужно сделать. Аристократы, боги, академия с ее играми — все это отошло в сторону. У меня появился иной путь, по которому надо было пройти до конца.

Я повернулся к серому порталу, все еще мерцающему у подножия холма. Путь домой. К Пустошам. К битвам. Теперь — с новым, капризным и яростным союзником в руке.

— Ладно, Выскочка, — сказал я мечу, ощущая его тяжелую мощь. — Поехали. Работа ждет. И если будешь буянить — напомню, что у меня есть опыт общения с упрямыми козлами. Очень личный опыт. На шашлык тебя, конечно, не пустить, но вот в качестве шампура можно использовать запросто.

Меч снова тихо загудел. На этот раз это было похоже на… сдержанный смешок? Или на вызов.

Я шагнул в портал, оставляя мертвый Асгард и пустую плиту Тора позади. Впереди был коттедж, Пустоши и обещанные Мораной артефакты. И странное чувство, что где-то в чертогах вечного пира огромный, искрящийся козел поднял рог с медом… и пьет за меня.

Я усмехнулся. Обязательно найду лучшего сена для его скромного памятника. Когда-нибудь. А пока — работа. И меч, который, кажется, уже предвкушал первую кровь. Я сжал рукоять крепче. Добро пожаловать в команду, Выскочка. Держись крепче.

Серый портал Асгарда выплюнул меня обратно в прихожую коттеджа так же внезапно, как меня ранее пнул туда Пурген. Я шлепнулся на скрипучие половицы, отряхивая с куртки липкую, холодную паутину межмировых путей. Тишина. Глубокая, домашняя. Только тиканье механических часов в холле и… мерное, спокойное дыхание из спальни.

Не заметили, что я пропал? Облегчение, сладкое и усталое, разлилось по телу. Ни Сварог не вломился с вопросами, ни Морана не материализовалась с артефактами и ледяным поцелуем. Похоже, время в мертвом царстве текло иначе. Минуты здесь? Дни там? Коттедж спал, не подозревая, что его хозяин только что хоронил богов и бился с ожившим молотом.

Я встал, хрустнул телом, размяв затекшую спину. Грусть накатила волной, густая и тихая, как смола. Пурген… Верный, невозмутимый, божественно упрямый рогатый. Пустота внутри сжалась холодным комом. Но горевать было некогда. Он выбрал свой путь. Пировать в Вальхалле с павшими героями и своим старым громовержцем — лучший выбор, чем таскать меня по Пустошам. Я мысленно поднял воображаемый рог. Доброй охоты, старина. Будь счастлив. И спасибо тебе.

Рука сама потянулась к бедру, прикидывая, куда засунуть меч. И где он вообще? Пусто. Но я понимал, что меч не исчез, а… Словно втянулся внутрь. Растворился в мышцах, в костях, в самой крови. Я сосредоточился, представил его вес, холод рукояти, едва уловимое гудение стали… И тут же под кожей запястья что-то отозвалось. Теплая пульсация, как от спящего зверя. Готового проснуться.

«Позови — приду», — словно шепнуло эхо его яростной воли. Не хозяин. Партнер.