Мой Тёмный Амур - Алексей Вячеславович Гришин

– Не прикидывайся. Это амур, она из древних, владеет косметическим брендом. Или владела… Лео говорил, ее давно не видно.

– Лео дурак, – бесцветно произносит Валентин.

И опять я ничего не узнала. Валентин превосходно умеет держать лицо – я по-прежнему не представляю, что у него на уме. Ему даже маска не нужна, он и без нее справляется с тем, чтобы скрывать свои эмоции.

Я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

– Прощай! – раздается мне вслед.

Ну это мы еще посмотрим.

* * *

Выйдя из такси перед Коммуналкой, я горячо благодарю водителя. Ну а что? Хороший рейтинг в приложениях необходим даже амурам. Каждому времени свои приметы. Водитель с подозрением поглядывал на меня всю поездку: босая, в пижаме, без сумки, волосы торчат во все стороны. Как будто из больницы сбежала!

Я пересекаю полосу холодного асфальта и захожу в Коммуналку. Солнце давно село, день прошел незаметно. Получается, мне осталось всего двенадцать дней. Спать не хочется. Такое ощущение, будто я выспалась на неделю вперед. Собираюсь запереться у себя в комнате и хорошенько подумать, но тут мне навстречу бросается Аврора. Она, что, ждала в главном зале, не спуская глаз с двери?

– Лира! Ты живая! – Она обнимает меня, и я растерянно обнимаю в ответ. Как она узнала, что произошло? – Ты зашла ко мне такая странная, а потом на весь день пропала! Я всех расспрашивала, но никто не знал, куда ты делась.

Нет, все-таки правды она не узнала. Очень жаль. Хотя все же как приятно, когда о тебе беспокоятся!

– Что за вид? – всплескивает руками Аврора. – Где твоя обувь?! Ха, неужели на вечеринке все же произошло что-то интересное? Если бы я брала деньги за каждый раз, когда могла бы сказать: «А я говорила!», уже была бы как фараоны египетские.

– Мертвой?

Аврора тащит меня за собой, продолжая говорить:

– Богатой, дурища! Ну так что? – Она впихивает меня в мою комнату и закрывает за нами дверь. – Рассказывай.

Я делаю попытку признаться: «Меня поцеловал Темный Амур». Горло болезненно сжимается. Затем: «Валентин подкараулил меня на вечеринке». Тоже не получается.

– Валентин… – осторожно начинаю я. Успех! – Знаешь его?

– Встречались. – Аврора корчит гримасу, из которой сразу ясно, что приятных воспоминаний об этих встречах у нее не осталось. – К счастью, давно его не видела. Как увидишь этого зануду, сразу настроение портится. Думаю, он давно куда-то переехал. Надеюсь, в Арктику, ему там самое место. Пусть сводит сердца одиноких пингвинов.

– Пингвины в Антарктике, – машинально поправляю я.

Аврора проявляет удивительно мало интереса к земной географии: будущее интересует ее куда больше настоящего.

– Мне без разницы. При чем тут Валентин?

– Я его встретила… – пробую произнести «не вечеринке», ничего не выходит, – случайно.

Аврора медленно оглядывает меня целиком.

– С ума сойти! – выдыхает она. – Сегодня ты была с ним? Вот что произошло на вечеринке, да? Вы случайно встретились и… Лира! Серьезно, ты была с ним?!

Я активно киваю, надеясь, что она как-нибудь логически дойдет до того, что он Темный Амур, который обрек меня на смерть. Но мысли Авроры идут совсем в другом, предсказуемом для амуров направлении.

– Ну и вкус у тебя! Так… так и что у вас было?

– Ничего, – выдавливаю я, поняв тщетность своих надежд. Детектив из Авроры так себе. – Мне надо помыться. Нет, умоляю, никаких шуток! Ни слова!

Я скрываюсь у себя в ванной. За мной Аврора не идет, но кричит вслед:

– Кувыркайся с ним сколько влезет, только не целуйся!

Знала бы она…

Я поворачиваю обратно, решив еще кое-что выяснить. Тщательно подбираю слова, ведь нужны такие, чтобы на них не срабатывало заклятие молчания.

– Помнишь Астру? Ты про нее рассказывала. Что могло бы ее спасти от смерти?

– Если ты думаешь, что я от этих разговорчиков забуду про тебя и Валентина, не надейся!

– Просто ответь.

– Ясное дело. Если бы тот, кого она, дура этакая, целовала, хоть немного полюбил ее, все было бы нормально.

– А ты никогда не думала, что ее мог поцеловать Лео? – спрашиваю я. – Раз уж они были вместе и уже вроде как друг друга любили. Не удержались, губы встретились, ну и…

– Нет! Лео не поставил бы ее в такое положение. Он пижон, но уж точно не злодей. Да и она была хорошей девчонкой и тоже не стала бы подвергать его такой опасности.

– Но если они были вместе, почему…

– Поцелуи даже в паре – это слишком опасно. Если поцеловать кого-то, а он любит тебя хоть капельку меньше, чем ты его, – ты труп. Так уж эти проклятущие поцелуи устроены: в опасности всегда та сторона, которая испытывает больше эмоций. Малейший дисбаланс, и вот уже поцелуй превращается из удовольствия в орудие убийства. А поскольку дисбаланс в любви существует всегда… Признаться, я даже не слышала о случаях, когда поцелуй амуров заканчивался бы хорошо. В общем, Лео безумно любил Астру, так что если бы они поцеловались, он точно не оказался бы стороной, которая любит меньше, понимаешь? Даже если бы их чувства были не равны, умер бы он, а не Астра. И зачем Афродита это придумала? Зачем наказывать за любовь созданий, которые в буквальном смысле воплощают эту самую любовь?

– Ты у нее не спрашивала? – Мне и в самом деле любопытно. – Ты из древних, а в те времена боги, говорят, показывались куда чаще, чем сейчас.

Аврора устало отмахивается. Обычно она беззаботная, как птичка, даже когда ее пророчествам не верят, но эта беседа про поцелуи ее почему-то расстраивает.

– У нашей создательницы непростой характер. Она обожает игры и ничего не сказала бы прямо. Озорная, как сама любовь – так ее характеризовал Аполлон. Никогда не могла понять, то ли Афродита воплотила в себе все качества любви, то ли сделала ее похожей на себя. Переменчивая, капризная, то жаркая, то холодная. Любовь противоречива: это и свобода, и несвобода, и равенство, и вечная дисгармония, и счастье, и печаль. Ты этого не испытывала, и знаешь, тебе повезло.

Сейчас я остро осознаю, на сколько же веков Аврора старше меня. Обычно я не по годам мрачная и уверенная в себе, а она не по годам веселая, но теперь мы словно бы возвращаемся каждая в свой возраст. Я растеряна, уничтожена своим первым – и последним – поцелуем. Она мудра и опытна, разочарована во всем, даже в самой Афродите.

– Аврора, – тихо произношу я, всем телом прислонившись к стене, – а ты когда-нибудь любила?

Этому странному чувству посвящено все наше существование, но я до сих пор его не понимаю.