Зловещие топи - Виолетта Орлова

Даниел почувствовал, как ему на миг стало нехорошо.

– Я-я… – замялся он, подумав вдруг об опасности, которая, подобно смертельному урагану, надвигалась на Троссард-Холл. Даниел оборвал фразу, так и не начав.

Кэнт кивнул.

– Да, можешь это не отрицать. Мы прекрасно знаем, что здесь находится школа. Но проблема заключается в том, что хатуги не могут отыскать ее в лесу; мы прошли здесь все вдоль и поперек, но безрезультатно. Леса в этой местности странные, дикие, как в них заходишь, так сразу хочется поскорее выйти. Не то что наша родная степь, где все видно за версту. Единорогов у нас не водится – ведь это прерогатива беруанцев летать по небу. Мы же привыкли пользоваться своими нижними конечностями. Но нам очень надо попасть в школу. Понимаешь, Даниел?

– Зачем? – хмуро поинтересовался пленник.

– Чтобы при подходе к Беру козырь наш был более многочисленным, – пространно ответил полидексянин.

Впрочем, и без его объяснений Даниел догадывался, зачем отряду хатугов понадобился Троссард-Холл. Вероятно, они захотят взять детей в заложники, чтобы потом шантажировать беруанцев. Зачем им допрашивать Даниела, узнавать, где расположен тот самый таинственный вход на Дерево, когда можно просто захватить школу и приказать королю впустить всех полидексян наверх.

Только вот Даниел не был уверен в том, что королю есть дело до каких-то там детей. Сыну академиков была противна мысль о том, что грубые замшевые сапоги из верблюжьей кожи начнут топтать землю в прекрасных садах Троссард-Холла, а жестокие желтые лица будут мелькать среди других – его лучших друзей. А вдруг король не захочет открыть вход, что тогда? Какая участь ждет школьников? Даниел просто не мог допустить, чтобы полидексяне нашли Троссард-Холл. Поэтому он быстро сказал:

– Я никогда не ходил в Троссард-Холл пешком. Только на единорогах. Если вы думаете, что я смогу указать вам дорогу, или что…

– Ходил, – с безобразной усмешкой перебил его Кэнт. – Твой друг уже обмолвился об этом.

Даниел почувствовал, как ладони его холодеют от ужаса. Неужели Тин предал их? Но нет, такого просто не могло быть.

Кэнт медленно встал из-за стола и лениво поразминал руки. Затем он вразвалочку подошел к сжавшемуся от страха Даниелу и поднес рукоятку плети к лицу юноши и приподнял за подбородок.

– Я не буду бить тебя. Не вижу смысла. Но завтра ты будешь нашим добровольным проводником. Как и твои друзья. Ты проведешь нас в школу по наиболее быстрому маршруту.

– Я ни за что это не сделаю! – выпалил Даниел, давясь собственным безрассудством.

– Тогда твоя девчонка умрет раньше положенного срока.

На следующий день в седой предрассветной мгле в лес зашел небольшой отряд людей, облаченных в вороньи одеяния. Их вели трое юных молодых людей. Мрачное шествие замыкала еще одна группа; внешностью своей они разительно отличались от полидексян. Среди них присутствовали Оделян, Джехар и еще несколько доргеймцев. Процессия была молчаливой, унылой, и по траурным черным одеяниям весьма смахивала на похоронную.

Даниел, Тин и Диана шли рядом, бок о бок. Руки их были плотно завязаны, и не представлялось никакого шанса на побег. Ребята угрюмо молчали, не переговариваясь друг с другом. Атмосфера была предгрозовой, в свинцовом небе погромыхивал гром, обещая вскорости разразиться дождем со снегом. Смрадень еще лютовал, хотя это были его последние потуги. Где-то в бескрайних степях Полидексы уже давно воцарилась теплая погода, но здесь, в лощине Троссард-Холла, еще было холодно.

Даниел истово надеялся, что, как только они ступят в лабиринт, полидексяне испугаются и передумают идти дальше. Об этом же думали Тин и Диана.

Они шли мучительно долго, но в какой-то момент хатуги все же заволновались и решили сделать привал. Проводников привязали к искривленному дереву, недалеко от места стоянки. Сами же полидексяне разожгли костер и принялись жарить только что пойманного дикого кабана, поливая его молочной водкой, и перекусывать сушеным творогом. Проводникам еду не предложили, оставив их сидеть и голодными глазами наблюдать за пирующими.

Даниелу все не хватало решимости спросить у Тина, зачем тот сказал, будто они знают дорогу до школы. В иные моменты храбрый, сейчас сын академиков попросту боялся узнать, что приятель его смалодушничал и, по сути, предал не только их, но и своих друзей, которые сейчас беззаботно учатся в Троссард-Холле и не подозревают, что на них надвигается буря. Артур наверняка первым делом бы спросил, но вот он, Даниел, не мог решиться. Так пленники и сидели в неловком молчании, однако в какой-то момент Диана все-таки прервала тишину.

– Что будем делать, Дан? – тихо спросила девушка, обратившись к тому, кого она не без оснований считала в настоящий момент лидером в их маленькой группе. Юноша покачал головой, с безнадежной тоской глядя перед собой. Он не знал.

– Мы ведь не можем привести их в Троссард-Холл, да? – продолжила свою мысль Диана.

– С одной стороны – нет, а с другой… Вряд ли они причинят школьникам вред, – вдруг встрял в разговор Тин. Лицо его было непривычно бледным и таким жалким, что Даниел опять не решился с ним говорить начистоту. Он лишь сказал:

– С помощью школьников полидексяне постараются проникнуть на Дерево. А там наши семьи! И даже если они не причинят вреда лично нам, то всем беруанцам точно не поздоровится. Посмотри на них, Тин, они вооружены не просто так, чтобы с нами в игры играть. Дело обстоит куда серьезнее. Мы не должны показывать им путь в лощину. Но как это провернуть… Если бы мы с тобой были одни, но Диана… Я не собираюсь рисковать ее жизнью.

– Чем я отличаюсь от вас? – с грустным смешком ответила гордая кагилуанка. – Нас всего трое. А в школе добрая сотня. Мы вполне можем пожертвовать собой ради других.

– Артур… Он не простит мне, – тихо возразил Даниел, чувствуя, как глаза начинает предательски пощипывать.

– Мы не должны рисковать жизнью Дианы, – поддержал его Тин, однако сын академиков угрюмо промолчал. Отчего же ты, Тин, рассказал громиле про наш поход? Так ли ты думал в тот момент об участи Дианы? Таков был ход его рассуждений, но они так и не облекались в слова.

Ребята продолжили молчать – голодные, расстроенные, лишенные всякой надежды и ободрения, хоть и заботливо прикрытые козлиной шкурой, но в то же время продрогшие от холода, с затекшими руками и без единой мысли в голове.

Пошел холодный дождь, и с земли поднялся белый слоистый туман. В