Зловещие топи - Виолетта Орлова

– Тина и Диану. Тэнка, очевидно, осталась в особнячке под присмотром родственников, но вот что будет с ними… Подумав только об этом, Даниел заскрежетал зубами. Он бы сейчас с удовольствием пожаловался кому-нибудь на свою печальную судьбу и невероятную невезучесть, только вот сочувствующих рядом не наблюдалось, кроме разве что молчаливых зеленоватых бутылей из-под винотеля. Даже верный Рикки и тот куда-то запропастился; возможно, он вылез из кармана, когда началась вся эта потасовка с полидексянами.

Сперва Даниел жутко мучался и никак не мог найти удобное положение: руки и ноги его затекли и онемели, все тело болело так, будто его скинули с верхней ветки наземь. Неужели его снова будут допрашивать? Да и с чего, собственно, он всем им сдался? А потом Даниел вспомнил незнакомку, спасшую ему жизнь, в то время как Гунт, напротив, намеревался ее отобрать.

Как же она выглядела? Почему-то сейчас, в деталях воскрешая в памяти облик своей спасительницы, Даниел вдруг ощутил, как кровь начинает быстрее бежать по затекшим рукам, словно чужачка обладала чудодейственной силой исцелять. Длинноволосая, стройная, облаченная в чешуйчатые доспехи из шкуры ящера-панголина, с охотничьим арбалетом в руке, совершенно бесстрашная и, если присмотреться, красивая? Как ее зовут? Госпожа Лян? Дурацкое имя. И, помимо прочего, она, судя по всему, на стороне захватчиков… То есть тех, кто думает, будто наличие силы оправдывает решительно все, даже кровопролитие.

Прервав его размышления, дверь в погреб натужно заскрипела. Кто-то принялся спускаться – и явно не за лишней бутылкой винотеля. Даниел в отчаянии прикрыл глаза; бедняга был почти наверняка уверен в том, что это жестокий Кэнт снова пришел его допросить. Его чуткое ухо с мнительной болезненностью ловило каждый шаг, который неумолимо приближал мучителя к своей жертве.

– Спишь? – послышался нежный девичий голос, разительно отличавшийся от того, коим должен обладать суровый полидексянский воин. Даниел вздрогнул и распахнул глаза; чудесным образом видение его материализовалось и перед его уставшим взором теперь стояла та самая девчонка, спасшая ему жизнь.

– Не очень-то удобное место для сна, – неожиданно для себя грубо буркнул сын академиков и тут же зарделся от собственной невежливости. Мать бы его сейчас точно раскритиковала за подобную неуклюжесть.

– Это правда, что тебя зовут Даниел и ты из Беру?

Юноша устало кивнул головой. Придумывать небылицы ему не хотелось.

– Плохо. Лучше бы ты был из какого-нибудь другого места, хоть бы даже из этой захолустной деревни. Кстати, меня зовут Оделян, но для тебя я могу быть просто Одди. Мы с моим отрядом направляемся в Беру.

– Значит, вы на стороне полидексян? – хмуро поинтересовался Даниел. Он сам не знал почему, но этот вопрос казался ему чрезвычайно важным в данный момент, а еще более значимым представлялся ответ неизвестной девушки.

Оделян насмешливо хмыкнула.

– Скорее, это они на нашей. У нас лучший боевой отряд, который стоит тысячи таких жестоких и необученных солдафонов, как тот, что чуть не лишил тебя жизни.

Даниел молчал, задумавшись. Он вдруг с особенной тоской в сердце подумал об участи беруанцев, когда на них со всех сторон пойдут эти самые необученные, как выразилась Одди, солдафоны. Также юноша вспомнил своих родителей в Престижном графстве, и ему сделалось совсем плохо.

Оделян, однако же, по-своему истолковала молчание пленника. Она подошла к нему и ловким движением ножа разрезала путы на его руках, хоть в этой мелочи облегчив его страдания.

– Можешь поблагодарить меня за спасение, – немного заносчиво добавила она, внимательно глядя на Даниела. Тот кивнул, опомнившись.

– Да, я не сказал, прости. Спасибо за твое вмешательство, наверное, если бы не ты – меня бы уже не было среди живых. Впрочем и так, думаю, участь моя незавидна. Да-да, я непременно скоро умру, – по мере того, как Даниел говорил, голос его все понижался и понижался, покуда не стал звучать так, будто раздавался со дна замогильного склепа. Оделян удивленно вскинула брови, ибо, не зная характера Даниела, приняла его речь за чистую монету.

– Вовсе нет, никто не собирается лишать вас жизни!

Даниел тяжело вздохнул и с укором посмотрел на Оделян, словно осуждая за легкомыслие и недальновидность.

– Понимаю, ты хочешь утешить меня, но я-то очень хорошо знаю, что добром это не кончится.

Оделян подошла к Даниелу и осторожно принялась массировать ему руки, которые совершенно онемели от веревок.

– Так должно быть лучше, – почти ласково сказала она, с волнением вглядываясь в лицо печального юноши. К ее совершенному удивлению, тот вдруг растянул губы в шаловливой улыбке.

– Говорят, девушки не терпят пессимистов. Кажется, это неверное суждение, – насмешливо произнес Дан, а его лицо выглядело таким веселым, что и суровая воительница Оделян не смогла сдержать улыбки.

– Так ты пессимист?

– Я бы сказал, пессимист с оптимистичным уклоном. Я точно знаю, что умру, но верю, что это не самый печальный исход, – с улыбкой ответил Даниел.

– Ты очень нравишься мне, – с присущей ей прямотой сказала тогда Оделян. – Ты поступил благородно, вступившись за свою девушку. У тебя не было оружия, и, помимо прочего, я вижу, ты ничегошеньки не смыслишь в боях. Движения твои неуклюжи, ты не знаешь, как блокировать удары, более того, я кожей ощутила твой страх, какой одолевает лишь новичков. Но, несмотря на это, ты все же решился с голыми руками противостоять смертельному оружию… Даниел, ты настоящий храбрец и благородный человек!

Эти слова были сказаны столь серьезно и с таким важным апломбом, что храбрый сын академиков немного смутился. Все-таки не каждый день ему делали комплименты хорошенькие девушки.

– И мне ужасно не хочется, чтобы тебя допрашивала та тяжеловесная скотина. Как жаль, что ты из Беру, а не из другого места.

Даниел пожал плечами и философски изрек:

– Мы оттуда, откуда есть, ни больше, ни меньше. Вообще-то я ему уже все рассказал. Я учусь в Троссард-Холле. Летел в школу на единорогах, но когда перелетал Ту-что-примыкает-к-лесу, они подстрелили перевозчиков и вот… Я здесь.

– Ты умолчал, что с тобой твоя девушка. Хотя я прекрасно знаю, что другой на твоем месте признался бы в первую секунду начала допроса. Это тоже говорит о тебе с хорошей стороны.

– Диана вовсе не моя девушка, – по инерции возразил Даниел. – Я поклялся своему другу Артуру, что буду ее защищать, – с некоторой долей хвастовства изрек юноша и тут же прикусил язык, ругая себя за излишнюю болтливость. В самом деле, стоило ли это рассказывать незнакомке?

Оделян отреагировала на его слова как-то странно: выпрямилась, а на устах ее сверкнула гневная усмешка.

– Я знала одного человека с этим именем. Большего подлеца мне не