Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

– Вот доля твоя к тебе и вернется. И флот у нас будет, кое-что есть уже. И с вами, бояре, я обговорю все, с каждым в отдельности, не то сейчас мы три дня тут просидим безвылазно. Не со всеми, правда, – Борис на предателей посмотрел. – Тех, кто меня убить хотел, и я не помилую. Вы не на государя, вы на Россу руку подняли, и за то – смерть.

Вот теперь вой поднялся, но люди боярина Репьева даром хлеб свой не ели. Кого сразу оглушили, мешком с песочком, кого просто кляпом заткнули – и поволокли тела под руки прочь из палаты Сердоликовой. Остальные бояре спорить не стали, да и чего тут лаяться?

Когда б просто так государь их арестовать приказал, да, может, и усомнился бы кто. Может, и пошумели бы, и справедливости требовали. А Борис все принародно сделал, скрывать ничего не стал, да и поняли бояре, что их бы заговорщики не пощадили тоже.

Казнит предателей государь?

Вот и пусть их, и не жалко даже. Скорее интересно, что и кому достанется.

Борис еще раз милостей пообещал, боярину Пущину кивнул, и тот со стола свитки взял, печатью государя запечатанные. Каждому из бояр раздал по свитку с именем, заранее надписанным. Подготовился Борис к этому разговору, постарался.

– Вы, думные бояре, эти записи дома посмотрите. Там расписано и что у казны есть, и что вам предложить можно, и что казна бы хотела… Посмотрите, подумайте, а потом и поговорим мы, чего впустую воздух-то гонять?

Это бояре поняли. А и то…

Награждать их вроде как и не за что, ничего такого они не сделали. А вот поменять одно на другое или за выкуп чего хорошего взять, это они могли понять. И конечно, не до лая им стало, не до протестов каких – к чему? Мало ли кого государь в темницу бросить приказал? Заслужили, значит. Все про то слышали. А сейчас надобно и о себе подумать.

Посмотреть, что государь предлагает, дома посидеть, может, посоветоваться с кем знающим… Нет, не до споров тут. Не до ссор.

Без шума и крика расходились бояре.

Борис дождался, пока за последними вышедшими дверь закрылась, на трон почти без сил упал. Боярин Пущин в кубок воды холодной налил, царю протянул:

– Испей, государь.

Борис кубок одним глотком осушил, выдохнул.

– Вроде справились, дядька Егор?

– Справился ты, Боря. Государь Сокол тебя бы признал с радостью.

Переглянулись мужчины.

Сегодня власть государева еще больше укрепилась. А когда получит Борис хоть половину из того, что хочет, еще лучше будет. Есть дела, которые только в ведении государства быть обязаны. Шахты, оружие, часть торговли…

Государь Иоанн Иоаннович, не тем будь помянут, много чего из рук выпустил, ну и подобрали нити всякие разные… едва Бориса ими не удушили. А сейчас возможность появилась все утраченное вернуть, а то и чем полезным прирасти, и Борис от нее отказываться не собирался.

Сидел он на троне, воду пил мелкими глоточками и думал – жаль, что Устя его сейчас не видела. Потом он жене все расскажет, ну так это все ж не то. А вот когда б она сама поприсутствовала… А чем его жена сейчас занимается? С бабушкой секретничает?

Сейчас передохнет он пару минут да и к супруге пойдет.

Боярин Егор на Бориса посмотрел, встал, поклонился:

– Пойду я, пожалуй, государь?

– Иди, боярин. Да и я сейчас… пару минут еще посижу, да и ладно…

Поклонился боярин Пущин да и вышел. А Борису и двигаться не хотелось.

Вот сидеть, смотреть на золотистые пылинки, которые в солнечном луче танцуют, и чувствовать умиротворение. Спокойствие и радость от хорошо проделанной работы.

Так редко это бывает, чтобы все и сошлось, и срослось, и прошло почти идеально, так тяжко ему эта победа далась…

Борис даже и внимания не обратил, когда скрипнула дверь, приоткрылась едва слышно.

– Государь…

Вот тут Борис удивился даже. Не ждал он этого человека, эту…

– Боярыня Степанида? Чего тебе тут надобно?

* * *

Устя с коня спрыгнула, умное животное по крупу хлопнула.

Расседлать бы, напоить – некогда! Бегом ко входу кинулась. Какие там палаты?!

Подземный ход! Дверь дома чуть с петель не снесла, в подвал кинулась, на камень нажала, открылся проход – по нему Устя и побежала бегом.

Сарафан выше колен задрала, вовсе б его порвать, бегать мешает, в сторону душегрея полетела, летник за ней, куда-то венец делся – искать некогда. Коса по спине била, подхлестывала.

Быстрее, еще быстрее.

Ногу ушибла – даже внимания не обратила.

Не сломана ведь, бежать может?

Неважно все остальное! Успеть бы, только успеть… пусть Боря ее дурочкой назовет… да хоть что пусть выскажет! Лишь бы жив был!

Коридоры сами под ноги ложились, стелились послушно, да и в темноте Устя видела, ровно кошка. Жаль, нельзя на четыре лапы встать, кошки быстрее людей бегают…

Бегом, бегом… в горле бьется сердце, по щекам невольно слезы текут, грудь разрывается – какой уж тут воздух в подземных ходах! Да никакой, спертый, считай, и нет его…

Поворот, еще один – и вот перед ней выход в Сердоликовую палату.

Устя почти влетела в нее – и словно в давнем кошмаре…

Тогда она слишком поздно пришла. А сейчас…

Сейчас Боря с трона поднимается, а к нему боярыня Степанида подходит и говорит что-то… Неважно все!

Устя так заорала, что палаты дрогнули:

– НЕТ!!!

И вперед кинулась.

Не успела б она никогда, и быть беде, но потеплел на груди государя коловорот, так раскалился, что Борис невольно руку к груди вскинул, отшатнулся, не дотянулась до него Степанида сразу-то. А потом и поздно уж было.

* * *

Мир дрогнул и рассыпался в клочья для боярыни Пронской.

Сейчас, вот чуть-чуть… понятно же, мужчина сильнее, и с ней справится легко, а ей бы только два шага сделать. Буквально два шага, и когда отвернется государь, удар нанести, и клинок уже так удобно лег в руку, словно для нее и создан был, и…

– НЕТ!!!

Невольно на крик обернулась боярыня.

Устинья Алексеевна?

Да Степанида ее и не узнала сразу. Просто кинулось на нее что-то непонятное, рыжее или черное, растрепанное, грязное донельзя, чуть не одним прыжком половину палаты пролетело, повалило на пол, и покатились они, сцепившись, ровно две кошки.

Вылетел, зазвенел, покатился по полу наговорной ведьминский клинок.

Взвыла от ярости Степанида, оторвала от себя Устинью, а большего уже и не успела.