Зловещие топи - Виолетта Орлова

сменилась на не менее протяженную лесную дубраву. Ветер на высоте не был таким жарким и знойным, но на спине бесстрашного всадника красовался превосходно сшитый плащ козьей выделки полидексянского покроя; Кирим с Тилли не поскупились на дары. Они снабдили Артура приличной суммой денег, которой, при его незначительных тратах, хватило бы на несколько путешествий по всему Королевству, запасной одеждой, замшевыми верблюжьими сапогами, едой и старинной флягой с арбузной водой.

Артур летел долго, почти целый день, но к вечеру уже был недалеко от лощины. Здесь ощущалось, что смрадень еще не вполне отступил из этих краев, где по-прежнему было холодно и промозгло. Накидка и сапоги здорово помогали. Юноша сильно волновался, ибо сейчас наступал некий переломный момент в его жизни. Он должен был снова воссоединиться с друзьями, но при этом рисковал быть схваченным. Все-таки он по-прежнему числился в списках преступников.

Сообщили ли из Доргейма о его побеге? Вероятно да, если только отец Инка не постарался скрыть этот факт. Куда же все-таки следовало лететь? В таинственный сад естествознателей? В Ту-что-примыкает-к-лесу? По приблизительным расчетам Артура, они как раз в данный момент пролетали над деревней, хотя было уже так темно, что весь пейзаж сливался в одну черную бесформенную массу.

Совершенно неожиданно крылатый зверь заволновался, шумно задышал, втягивая прохладный воздух своими широкими ноздрями. Они летели совсем низко над землей, как вдруг прямо в их сторону ринулось целое полчище извивающихся золотистых змей, дрожащих на ветру. Приглядевшись, Артур с ужасом понял, что их догоняют подожженные стрелы. Кто-то снизу заприметил единорога, разглядел в темноте, и теперь пытается остановить!

Артур крепко прижался к горячей шее животного, в сознании его пронесся момент, когда они также летели с Баклажанчиком, а на них вдруг в воздухе напал белый единорог.

Перевозчик испуганно заржал, ибо никак не ожидал нападения, и, вместо того, чтобы побыстрее улететь, принялся бестолково метаться на месте, стараясь увернуться от смертоносных огненных стрел. Такая тактика не могла привести ни к чему хорошему, и в какой-то момент, видимо, орудие врага догнало его, ибо единорог издал какой-то слабый всхлип и принялся резко снижаться.

– Нет, нет! – в отчаянии зашептал Артур, пытаясь мысленно подсказать летающему зверю правильные действия, однако все оказалось тщетно. Испуганное и обезумевшее от боли животное не внимало своему всаднику. Слишком резко они спустились на землю на какую-то поляну; у Артура заложило уши от скорости и перепада давления. Медленно он съехал по спине зверя; в черном лесу было так темно, что юноша даже своих рук не видел. Он попытался ощупать круп зверя, и в какой-то момент ладони его намокли. Сомнений не оставалось – то была кровь, кровь живого существа, которое в изнеможении лежало перед ним. Артур прижался к зверю; тело того билось в смертельной агонии. Жестокая стрела достигла своей цели и поразила мишень.

Юноша чувствовал затрудненное дыхание страдающего существа, и на глаза его навернулись непрошенные слезы. Он прижимался к единорогу, чтобы хоть как-то разделить его боль, помочь ему справиться с мучением, показать, что в свой смертельный час тот не одинок. Но, увы, как нельзя разделить с другим рождение, так же и момент ухода из жизни тоже нельзя; это испытание сугубо индивидуальное.

Зверь в последний раз дернулся и затих, а Артур все продолжал лежать рядом с ним, прижимаясь к еще теплому боку. Он решил остаться здесь до утра; темень колола глаза, и вероятность встретить тех, кому принадлежала стрела, была весьма велика, а Артуру очень не хотелось разделять судьбу своего единорога. Ах, как же досадно, что он не успел долететь до таинственного сада! Где же он сейчас? В лесу? Где-то рядом с деревней или Большим конным трактом? Ничего нельзя было сказать с уверенностью. Оставалось только ждать утра и уповать на то, что неизвестные охотники не найдут его. Юноша прижал к себе раненую руку, которая вновь отозвалась болью. Скорее бы пришло это завтра!

Утро наступило поздно – солнечный свет все не хотел проникать сквозь лесной заслон. Клипсянин порядком продрог, лежа на земле. Когда благодатные утренние лучи все же осветили место, где они оказались, Артур содрогнулся, ибо перед ним во всей красе предстал мертвый единорог с окровавленным боком. Юноша уже столько раз видел смерть, что, казалось бы, у него должно было наступить некоторое привыкание. Но нет, с каждым ушедшим существом он все более ощущал в сердце жалость и скорбь, так как прекрасно знал и понимал ценность чужой жизни.

Широкая поляна, что приютила их, была закрыта со всех сторон холмами и ельником; им повезло оказаться в такой глухой чаще, что, очевидно, виновники их прерванного полета так и не поняли, куда спустился единорог. Что ж, тем лучше. Однако куда же держать путь? У Артура не было проводника, равно как и четкого узнавания местности. Он никогда не отличался хорошим ориентированием в пространстве, а тем паче в дремучей чащобе. Но не стоять же на месте? Следовало двигаться, ведь дорогу осилит идущий.

Так клипсянин наугад побрел вперед; Алан как-то рассказывал ему о том, что человек не может все время идти прямо, он всегда чуть отклоняется от точки и в конечном счете ходит кругами. Для походов по лесу нужен компас и особое чутье проводника. Поэтому Артур подозревал, что в какой-то момент путь его будет закругляться и он, возможно, вновь вернется в то место, откуда пришел.

Все было бы так, но он, к своей невероятной радости, неожиданно вышел к знакомым местам. Перед ним начинались спальные домики лекарей – вот это была невероятная удача! Артуру захотелось кричать от радости, бежать навстречу друзьям, чего он, разумеется, не сделал.

Наступило утро, значит, ребята уже должны были проснуться. Единороги-охранники тоже бодрствовали, следовательно, вероятность быть замеченным увеличивалась в разы. Артур в нерешительности замер на месте. Стоило ли идти вперед? Или найти сад, подождать наступления вечера? Разные варианты приходили ему в голову, однако, как это частенько бывало в его случае, нетерпеливость возобладала в его сердце над разумным суждением. Ему хотелось во чтобы то ни стало увидеть друзей – теперь, немедленно, и ноги, помимо воли своего обладателя, уже несли юношу к заветному шале, такому знакомому и родному.

Как он давно здесь не был! После суда и злоключений в Доргейме он уже и не чаял вот так вновь идти к месту, где все началось. Его приключение. Смертельно опасное, непонятное и до сих пор до конца неразгаданное. На улицах спального городка еще было пусто; изредка пробегали лисы, с