Гнездо желны - Софья Сергеевна Маркелова

– Это они! – восклицает Дима и испуганно зажимает себе рот. – Они нас теперь не оставят?!

– Тихо, – строго цыкает на сына Анфиса. – Хоть ты не мели чепухи! Вредители просто не способны перемещаться на такие огромные расстояния. Они бы никогда в жизни не смогли добраться от школы до нашего гнезда!

– Но ведь это лицо как-то оказалось здесь, – несмело говорит Ольга, за что получает ещё один недовольный взгляд Анфисы.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – предлагает Инесса. – Это могли быть проказы одного из древоточцев, поселившихся в нашем гнезде. Он наслал на Варю кошмар, сотканный из её подсознательных страхов или недавно пережитых ужасов, ещё свежих и ярких. Такое тоже возможно.

– А почему тогда мы видим последствия этого кошмара? – прямо спрашивает Оля, указывая пальцем на стену, где ещё несколько секунд назад было искажённое воплем лицо.

– Это уже другой вопрос, – поправляя на носу очки, отвечает Инесса. – Не торопитесь. Нужно выждать и посмотреть, будут ли ещё подобные случаи. Если это не разовая выходка вредителя, не остаточная иллюзия кого-то из наших непрошеных жильцов, тогда и будем решать возникшую проблему. А паника сейчас ни к чему хорошему не приведёт.

До вечера мы все как на иголках. Теперь ходить по гнезду в одиночку я отказываюсь напрочь и постоянно прошу проводить меня до туалета или на кухню то Леру, то Олю. Анфиса косится на меня с раздражением, кажется, до сих пор уверенная, что я придумала всю эту историю с сошедшим с картины рыцарем, чтобы привлечь к себе побольше внимания. А Инесса всё время бродит по квартире, принюхиваясь к разным углам, шкафам и полкам.

Через несколько дней нам уже кажется, что всё нормализовалось. Мы понемногу расслабляемся и напрочь забываем о произошедшем. Никаких больше лиц и рыцарей – только мирное спокойствие родного гнезда.

Всё меняется в полдень вторника, когда из туалета, куда отправилась Лера, неожиданно раздаётся высокий и пронзительный крик нашей младшей сестры.

Мы с Олей наперегонки бросаемся в ту сторону и дёргаем на себя дверь, позабыв в тот момент о любых приличиях и стеснениях. Лера сидит бледная, как гипсовая статуя, подтянув к себе ноги, и у неё от ужаса разве что волосы на голове не шевелятся. Дрожащими пальчиками она закрывает глаза, и мы сразу же понимаем почему. С пола, потолка и каждой стены туалетной комнаты на нас смотрят призрачные лица. Их десятки, неосязаемых и невообразимо жутких, с пустыми глазницами и беззубыми провалами ртов. И оттого находиться в этой тесноте становится совершенно нестерпимо – кажется, будто лики с немым укором взирают только на тебя одного.

Мы забираем Леру и быстро захлопываем дверь. Обеих тётушек нет в гнезде, и даже Дима убежал из дома ещё утром к какому-то другу поиграть вместе в приставку. Нас всего трое, а в нашем туалете поселился целый хоровод уродливых лиц, от которых нет никакого спасения.

И что делать?!

Но дверь совершенно никак не ограждает нас от призрачных ликов. Мы отводим дрожащую Леру в детскую – а там на стенах уже проступили знакомые черты.

– Они здесь! – в волнении восклицаю я, чувствуя, как потеют ладони.

– Вот же ж… – шипит Оля, взваливая сестру мне на плечи, а сама бросается к своей прикроватной тумбочке и начинает в ней копаться.

Я мягко опускаю глотающую слёзы Леру на её подушки и с ужасом наблюдаю за тем, как сплошным каскадом лиц медленно покрывается потолок, как сквозь обои на стенах проявляются чёрные провалы ртов и глаз.

– Они же вроде безобидные, – без особенной уверенности напоминаю я. – И в школе никому никакого вреда не причиняли! Просто появлялись, и всё!

– Будем надеяться, что и у нас дальше этого не зайдёт! – говорит Оля, доставая из ящика какой-то явно самодельный пучок трав и торопливо его поджигая.

Отвратительная тошнотворная вонь плохо сочетающихся друг с другом трав наполняет нашу детскую за одну минуту, и вот мы с Лерой уже трём слезящиеся глаза и прикрываем нос от этого удушливого запаха.

Я и подумать не могла, что старшая сестра втайне от всех пробует себя в составлении разных травяных сборов для скруток. Видимо, до этого момента у неё не было возможности проверить их эффективность – и лучше бы так оставалось и дальше. Потому что лицам плевать на невыносимую вонь дымящихся трав, а вот мы с Лерой едва дышим.

– Да загаси ты этот свой веник! – наконец не выдерживаю я. – Видишь же, не помогает совсем!

– Сейчас-сейчас! – настойчиво твердит Ольга, размахивая дымящейся скруткой. – Это моего собственного изготовления! Он должен прогонять буквально любую мелкую нечисть! Сейчас эти лица все исчезнут, вот увидишь!

Но сколько ни машет старшая сестра своими травами перед ликами, те даже не морщатся. Так и глядят на нас в молчании своими чёрными глазницами.

В конце концов веник догорает, оставив в руках у Оли лишь пучок почерневших стеблей. Лица никуда не исчезают, уже, кажется, с насмешкой поглядывая на нашу неудачливую троицу.

– Странно, – бормочет Ольга, – должно ведь было сработать…

– Не знаю как лицам, а вот мне точно захотелось уйти отсюда, – жалобно пищит Лера, морща носик.

– Ты чего-то там намудрила в своём сборе, и нам это никак не помогло! Есть ещё идеи, как нам прогнать этих незваных гостей? – с раздражением спрашиваю я у старшей сестры.

Она рассеянно пожимает плечами, и начинается череда наших бестолковых идей и предложений. До самого прихода Инессы с работы мы втроём напрягаем всё своё воображение в попытках придумать, как избавиться от призрачных ликов. Теперь это уже кажется нам делом чести. Поскольку для нас очевидно, что если лица последовали за нами аж из художественной школы и до самого гнезда, значит, что-то мы в тот самый день сделали неправильно. И, выходит, избавляться от последствий тоже должны именно мы. К тому же в процессе выясняется, что лики и правда весьма пассивны. Какими пугающими они ни кажутся, но никаких иных действий, кроме бессмысленного наблюдения, лица не предпринимают в течение всего дня. Они переходят за нами из комнаты в комнату, пока в конечном итоге не заполоняют собой всё гнездо, усеяв каждую стену. А мы скребём их ногтями, тычем пальцами в глаза, обзываем и окуриваем травяными скрутками, водим перьями у них под носом и ставим напротив них зеркала. Но не помогает абсолютно ничего, и оттого нам с сёстрами с каждым часом становится всё грустнее и грустнее.

Ведь это означает