Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Жилые – не узкие койки, а приватные “купола”, украшенные резной панелью с семейными узорами. Даже общая столовая напоминает лесную поляну. Длинные столы, металлические с теснением в виде листьев, на стенах – экраны-окна, которые имитируют вид на родные рощи.

Есть тут и тренировочная арена – круглый ангар, где члены экипажа корабля постоянно тренируются в смешении рукопашного боя, стрельбы и ритуальной координации, чьи боевые формы, требуют точно сочетания магии и техники.

Также на борту корабля имеется книжный свод в физическом и эфирном виде. Это полноценное хранилище пергаментов, кристаллических хроник и архива мыслей. Зал предков – комната с портретами, крошечными резонаторами, на которых хранятся эхо-голоса предков. При наладке жрец может вызвать запись мудрого совета из прошлых веков. Архивы защищены от чужих посягательств. Доступ предоставлялся через рунную подпись, что вводится только по праву и при свидетелях.

По всем палубам разбросаны небольшие рунические фабрики – машины, которые не просто точат металл, но “выгадывают” на нём рунические канавки. Лазеры и рунные гравёры работают вместе. Здесь же – лаборатории по изготовлению “патронов” – кристаллов. Резка, шлифовка, первичная синхронизация и маготесты. Всё это было весьма высокоточной отраслью. Так как, всего лишь одна допущенная ошибка, и повреждённый кристалл рвёт систему.

Щиты корабля активируются именно как сцепка технологий и магии. Электрические матрицы включают рунный каркас, после чего жрецы проводят короткий ритуал для “натягивания” защитного поля. Датчики – не только приборы. Есть “слепки” – био-резонаторы, которые слушают вибрации корабля и мира вокруг, и специальные “уши” – сенсорные кристаллы, расставленные по бортам. Для взятия на боевое дежурство система требует двух ключей. Инженерного, включающего в себя пароль и схему, а также ритуального, включающего в себя глифовую подпись.

Экипаж – смесь офицеров-техников, жрецов-аттенюаторов, рунных кузнецов, биологов и поваров-садовников. День на “Сиянии” начинается с короткой настройки. Операторы подходят к кристаллическим постам, жрецы поют короткую партитуру, и корабль отвечает мягким дрожанием. Вечером – инспекции, отчёты и тихие разговоры в садах. Эта ежедневность – их ритуал и техника выживания.

Благодаря всему этому можно было понять, что внутри корпуса “Сияния Лесов” каждый отсек – это был отдельно взятый орган единого организма. Батареи – мышцы… Реакторы – сердце… Сады – лёгкие… Мостик – мозг… Рунические линии – нервы… Сенсорные комплексы – глаза и уши… Здесь техника не отторгнута от веры. Это верность форме и живой практике. В бою корабль поёт. Издавая не только гул двигателей и свист снарядов, но и дуэт инженера и жреца – голос металла и голос леса – делает его смертоносным и прекрасным одновременно. И, по своей сути, это было истинное произведение искусства смешения между собой магии и технологий. Признак настоящего величия их расы. Их гения и мастерства….

……….

Корабль Дома Рилатан под названием “Сияние Лесов” медленно оторвался от дока в орбитальной гавани, оставив позади светящиеся шпили столичного мира Империи Эльфов. Огромные дюзы двигателей мягко засветились, мягко подтолкнув судно в выбранном направлении. На смотровых палубах молодые воины и маги Дома Рилатан, отобранные в сопровождение и для охраны этой экспедиции, тихо переговаривались, сдерживая своё волнение.

Для Лираэль же это было первое настоящее путешествие во взрослый мир. Она стояла рядом с старшей сестрой, держа за тонкую цепочку амулет – подарок матери. Амулет светился тёплым серебристым светом и чуть дрожал, словно живой. Это был не просто оберег. В него было вплетено “дыхание” самого рода Рилатан, благословение предков.

– Не бойся. – Тихо сказала старшая сестра Арианэль, высокий и сдержанный образец настоящей наследницы Великого дома. – Мы пройдём сквозь пустоту, а за ней – твоя охота. Но помни главное… Это испытание не зверей, а тебя самой.

Слова Арианэль были жёсткими, но в её голосе звучала забота. Лираэль сжала губы. Сейчас она чувствовала, что старшая сестра сомневается в ней, хотя и скрывает это за безупречной маской.

По мере того, как судно углублялось в тёмный океан космоса, напряжение постепенно усиливалось. В коридорах царила тишина, нарушаемая лишь гулом кристаллических двигателей и мягкими шагами стражей. Эльфы не привыкли к подобным миссиям. Их род был связан с величием и интригами Дворов, а не с варварской охотой.

Но каждый знал, что Заповедник “Дикая Планета” – священное место, где даже магия ведёт себя непредсказуемо. Там ломались иллюзии, стирались чары, а артефакты могли предать в самый важный момент.

По ночам Лираэль не могла уснуть. Ей снились странные сны. В одном из них она видела, как корпус и сами отсеки корабля горят зелёным пламенем… В другом – как в туманах заповедника над ней склоняется нечто, у которого не было ни глаз, ни лица… И резко просыпаясь от охватившей её паники, молоденькая эльфийка чувствовала холодный пот и дрожь в пальцах.

Через неделю пути, когда корабль приблизился к рубежу туманного астероидного поля, маги-навиаторы внезапно сообщили, что звёздные течения изменились. Светящиеся линии астральных карт сдвинулись, словно кто-то коснулся их рукой. Даже старшие магистры, обычно спокойные, обменялись тревожными взглядами.

– Пространство вокруг заповедника всегда нестабильно. – Сказал один из них, но его голос был натянут, как струна. – Но сейчас… Это слишком.

Лираэль уловила скрытые в этих словах опасения. Они тоже боялись. Даже Арианэль приказала усилить дежурство на смотровых башнях, а воинов заставила готовить боевые чары на случай нападения космических тварей. Однако тревога исходила не от внешних угроз. Так как, в этом секторе, даже сам космос вокруг становился чуждым.

Когда они вошли в первое скопление аномалий, пол коридоров дрожал, словно под ними шли гиганты. Из смотровых окон виднелись странные всполохи – как будто между звёздами горели зелёные костры. Маги шептали, что это отголоски древних чар, наложенных ещё до того, как сама планета стала заповедником.

Так что сейчас даже сама Лираэль чувствовала, что экспедиция становится чем-то большим, чем просто испытание. Слуги и охрана старались не показывать страха, но каждая остановка сопровождалась шёпотами:

“Не слишком ли это опасно для юной госпожи?”

Она же, впервые в жизни, не желала отступать. Чем больше вокруг сгущался мрак и тревога, тем ярче в её сердце разгорался огонь – смесь страха и упрямства. Временами, стоя в своей роскошной каюте, сидя перед зеркалом из полированного кристалла, Лираэль смотрела на своё собственное отражение. В её глазах отражались звёзды и отблески тревожных огней. И в один из таких моментов, она едва