Курс на СССР: Переписать жизнь заново! - Тим Волков

— Садись, Александр, — густым басом сказал редактор, указывая на стул.

Я сел.

— Читал твою статью, — он кивнул на блокнот. — Остро написано. Я бы даже сказал слишком остро. Как скальпель. По всем прошелся.

— А разве я не прав? — тихо спросил я. — Мне хотелось открыть людям правду. Этот ветеран…

— Правду? — перебил редактор, постукивая пальцем по блокноту. — Такая публикация в газете сейчас невозможна. Ты молод, Саша, и талантлив, но такие тексты — это билет в Сибирь. Я уважаю твой порыв, но давай думать головой. Мы найдём другой способ рассказать об этом. Кому следует. Без оглашения.

— Но ведь…

— Верю, — кивнул редактор, словно читая мысли. — Верю, что у тебя были благие намерения. Но, надеюсь, ты меня услышал.

Он сделал паузу, раскурил трубку и долго, изучающим взглядом смотрел на меня. Я спокойно сидел на стуле, положив руки на колени и ждал его решения. Наконец, он ударил ладонями по столу, покачал головой и усмехнулся.

— Самое удивительное, я чувствую тут руку профессионала. Не могу это объяснить. И стиль, и подача, все говорит о высоком уровне. Писал раньше?

— Сочинения в школе, — соврал я.

— Уверен, «пятерки» за них выхватывал? Хорошая статья. Но… — он развел руками в стороны. — Но, как я уже сказал, такое публиковать нельзя. Ты представляешь, что будет, если это выйдет? Нас посадят. И не только тебя, меня, но и всю редакцию.

— Сергей Николаевич…

— Александр, лучше молчи. Оправдываться или тем более спорить сейчас — не самая лучшая идея. Вижу, что ты стремишься к журналистике. Мечта твоя что ли?

— Мечта, — кивнул я.

— Это похвально. Но заниматься тебе нужно своим делом. А ты у нас, если я не путаю, разнорабочий. Так? Так. Вот и работай согласно занимаемой должности. У нас ремонт скоро в редакции столько дел!

— Сергей Николаевич, — попросил я срывающимся голосом, вставая с места. — Дайте мне шанс?

— Какой еще шанс? — не понял тот.

— Доказать, что я могу.

Редактор нахмурился. Потом усмехнулся.

— Вот ведь настырный какой! Но смелый. Это похвально. Знаешь, что? Давай вот как сделаем. На следующей неделе в колхозе «Золотая Нива» будет День Поля.

— Что еще за День Поля?

— Что-то вроде народного праздника, по случаю сбора урожая. Концерт художественной самодеятельности, выступление местного ансамбля балалаечников, народные песни, танцы. Вот про это и напишешь, как положено, без вот этих твоих колкостей и остроты. Вот и будет тебе шанс.

— Правда? — не поверил я.

— Правда, — кивнул редактор.

* * *

Вечером с работы я летел, окрыленный открывшимися перспективами.

— Сашка! Постой!

Обернувшись, я увидел Сергея. Слегка сутулясь, он снова стоял у того самого столба. Мы обменялись рукопожатиями и дальше пошли вместе. После непродолжительного молчания он, как бы решившись, сказал:

— Хорошо, что мы вчера ушли.

— Да, — коротко бросил я, особо не желая вспоминать то самое событие.

— Нам очень повезло! — эмоционально продолжил он, оглядываясь по сторонам. — После того, как ты меня увёл оттуда, там начался настоящий кошмар! Милиция всех задержала. Мне знакомый рассказал. Такой там шорох навели! По институтам бумаги запустили, на работу. Повыгоняют наверняка всех. А нам… ну в самом деле повезло!

«М-да, и в самом деле повезло, — подумал я. — Если бы не Метель…»

Мы свернули на Кирова, но не успели пройти и пары десятков метров, как дорогу нам перегородили семеро, вышедших из переулка парней. Высокие, в потёртых куртках, с угрожающими взглядами. Явно не пионеры. Один из них, с тёмной чёлкой и шрамом на щеке, шагнул вперёд, уперев руки в бока.

— Серега, привет! — прогундосил он.

— Привет, Костя, — кивнул тот, явно напрягшись.

— А мы к тебе с одним вопросом.

— И что за вопрос?

— Интерес у ребят возник, вполне резонный интерес. По поводу вчерашнего квартирника.

— Ну?

— На Ленина квартирники всегда тихие были, без ментов. Никогда там облавы не было. А тут, вдруг, ты привел новенького, — он кивнул в мою сторону, — и сразу такое попадалово. Странно, да? Всех повязали, а вы двое смылись. Как так вышло? Знакомый твой? Ты за него поручился?

— Я, — кивнул Сергей.

— Тебе и отвечать.

— А ты мне что-то предъявить хочешь за это? Намекаешь, что я всех сдал?

Сердце заколотилось. Я почувствовал, как опасность сгущается вокруг нас. Неформалы ищут виноватого, и их подозрения пали на меня — чужака, которого никто толком не знает.

— Ты не дерзи, Сергей, — сквозь зубы процедил главарь. — А то можем ведь и по-другому поговорить.

Каким-то театральным жестом он достал нож из кармана.

— Ну так что, Серега? Что скажешь? С кого спрос брать по поводу вчерашней облавы? С тебя? Или с твоего кореша?

Он чиркнул в воздухе лезвием ножа и ухмыльнулся. Кажется, ему было все равно кого сейчас резать на ремни.

Глава 7

Бежать было бесполезно. Жаждущие мести неформалы взяли нас в кольцо, не прорваться. Их главарь нехорошо ухмыляясь, поигрывал ножичком у самого моего носа. Я невольно отстранился, попятился и уперся спиной в ствол росшего на обочине тополя. Серега встал рядом, сжал кулаки.

— Напрасно вы так, — тихо, но уверенно произнёс я.

Нельзя показать слабость. Это как со зверями, которые чувствуют страх. Я посмотрел Косте прямо в глаза, тем самым взглядом, который когда-то там, в будущем, останавливал бандитов и покруче, а не просто какую-то там подзаборную гопоту. А то, что это именно гопота, я не сомневался. Всемером на одного (ну, на двоих) да еще с ножичком.

— Чего? — удивился Костя.

Он несколько стушевался, опустил нож, но всё ещё пытался сохранить грозный вид. Он понял, что я не так-то прост и, если понадобится, буду грызть глотки. Однако, перед своими ему нужно было держать марку:

— Че ты там пролепетал?

Я пожал плечами, выдержал небольшую паузу и спокойным тоном продолжил «воспитательное внушение»:

— Константин, ты же парень умный, все знают. Вот и подумай, какой мне смысл вас сдавать?

— А такой, что менты тебя ссучили, — он усмехнулся, но на этот раз более доброжелательно. Видно, фраза про «умного