Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Разум вопил во весь голос, что историчку надо оставить в покое. Выдохнуть самому, дать успокоиться ей. Пока ещё не поздно, и есть кому давать успокаиваться. Но что-то во мне сопротивлялось. Как будто прервать сейчас процесс — это как бросить на наковальне кусок раскаленного металла, завтра докуём. Только вот никакого «завтра» в нашем случае не будет, это я откуда-то твёрдо знал.

Действовать надо сейчас. Это моя работа. Это меня направил сюда Ангел. И, если тут кто-то что-то и может сделать, то…

— Анна Аркадьевна.

Я присел на край учительского стола, взял историчку за руки. Вырваться она не пыталась. То ли я перестал быть ей противен, то ли сил уже не было на активные действия.

— Стабильности не существует, понимаете? Ничто в мире не стабильно. Человек сам меняется ежедневно и ежечасно. Особенно дети, для них каждый новый день — целая жизнь. Завтра ты проснёшься уже не таким, каким был вчера, а с поправкой на опыт, обретённый за сутки. То, что ученик вдруг оказался прав, вас потрясло до глубины души. Вам и сейчас неприятно сомневаться в своей правоте, но шаг в нужном направлении вы сделали. Иначе не оказались бы здесь. Так идите до конца!

Я говорил, а призрак продолжал таять. Я уже различал доску на стене за спиной исторички. Видел сквозь её руки свои ладони.

Но взгляд, который Анна Аркадьевна устремила на меня, оказался неожиданно разумным и твёрдым.

— Тимур, — сказала она.

— Узнали? — Я понятия не имел, радоваться этому или огорчаться.

— Конечно. Такое имя было одно на всю школу. Ты мне не нравился. Ещё и поэтому.

— Из-за имени⁈

— Да. Неужели нельзя было назвать ребёнка нормально, как всех? Когда я училась, у нас в классе было три Ани. И четыре Оли.

— Сочувствую…

— Я никогда не спорила с учителями! Всю жизнь делала то, что мне велели. Я терпеть не могу детей, но пошла в педагогический.

— Зачем?

— Потому что больше никуда бы не поступила, а высшее образование нужно. Так говорила моя мама.

— С которой вы тоже не спорили…

— Да. А ты спорил! Ты и такие умники, как ты. Совсем ещё сопляки, смели упираться и бубнить о своей правоте! Я вас терпеть не могла. А сейчас понимаю, почему. Я вам завидовала.

Анна Аркадьевна начала светиться. Я моргнул — решил, что показалось. Закрыл глаза на мгновение, не больше. А когда их открыл, увидел вспышку.

Призрак исчез. Руку кольнуло — как будто даже бусина, появившаяся на шнурке, меня недолюбливала.

— Ну и ладно, — сказал я метроному. Нажал на рычажок, останавливая маятник. — В конце концов, я на этой работе не для того, чтобы всем нравиться.

* * *

— Поздравляю, Тимур. — Софья Андреевна аж сияла. — Честно говоря, мы уже почти отчаялись! Я чувствовала, что призрак вот-вот растворится.

— Да, — кивнула Изольда. — Было очень… гнетуще.

— Что чувствовал я, пожалуй, рассказывать не буду.

Я потянулся, разминая мышцы.

— Спасибо тебе! — Софья Андреевна меня обняла.

— Да пожалуйста. Если вдруг снова нарисуются невознесённые педагоги, обращайтесь…

— Идём? — спросила Изольда.

— Угу. До свидания, Софья Андреевна.

— Всего хорошего! Отдыхайте. Завтра, надеюсь, ещё зайдёте. Мне кажется, нам есть о чём поговорить… Тимур, ты не хочешь вернуть метроном?

— Ох, блин. — Я спохватился, что пошёл к двери с метрономом подмышкой. — Конечно. Извините.

Поставил прибор на стол. Маятник качнулся — как мне показалось, неодобрительно. Как будто я не должен был его возвращать… Тоже уже, что ли, с ума схожу? Историчка заразной оказалась?

— Что с тобой? — удивилась Изольда. — Ты чего застыл?

Я продолжал смотреть на метроном. И вдруг меня осенило.

— Воспоминания, — пробормотал я. — Ну, конечно! Так вот зачем мы здесь. Ай да Ангел! Ай да молодец.

Я посмотрел на Изольду, на Бориса.

— У меня для вас две новости, господа. Хорошая — до меня, кажется, дошло, куда нам двигаться, чтобы вознести Борю. Плохая — спать нам сегодня, похоже, не придётся. Софья Андреевна, мы можем остаться здесь? Родители мне ничего плохого не сделали. Проводить работы по вознесению у них в квартире — такое себе. Мы, конечно, в призрачном мире будем находиться, но чёрт его знает, как пойдёт… А, и ещё нам понадобится метроном. Разрешите воспользоваться?

— Нет, — неожиданно строго отрезала Софья Андреевна.

— Мы будем обращаться с артефактом очень аккуратно, — вмешалась Изольда. — Если вы так за него переживаете, то…

— Бог мой, да при чём тут артефакт! — Софья Андреевна всплеснула руками. — Я за вас переживаю. Идите домой, отдохните. На тебе, Тимур, лица нет! Только что проделал тяжелейшую работу, и снова собираешься работать?.. Даже слышать об этом не хочу. Выспитесь, подкрепитесь как следует. А завтра утром приходите.

Звучало разумно. Я посмотрел на Бориса.

— Ты как? — и увидел, что он жадно смотрит на метроном.

Борис что-то пробормотал. Я не расслышал.

— Чего?

— А вдруг завтра не получится? — Борис умоляюще посмотрел на меня. — Вдруг это надо сделать именно сегодня? Именно сейчас?

— Ну что за глупости, — рассердилась Софья Андреевна. — Что за эгоизм? Вы смерти его хотите?

Борис не ответил. Продолжал смотреть на меня глазами ребёнка, которому уже показали подарок на день рождения, но взять в руки не позволили.

Изольда вдруг ахнула.

— Боря…

Я тоже присмотрелся. И мысленно высказался так, что Софью Андреевну, если бы услышала, удар хватил.

— Да вы издеваетесь, что ли⁈ Сперва историчка, теперь ты⁈

Борис начал таять.

— Я не нарочно, — пробормотал Борис. — Я не хотел, честное слово!

Он вдруг покачнулся.

Софья Андреевна вздохнула. Взяла Бориса под руку.

— Идёмте. Здесь есть пустые комнаты, приляжете. Так всем будет удобнее.

Комнаты для клиентов были небольшими, с нашими отельными не сравнить. Узкая кровать, старомодный комод, у окна — стол.

Бориса Софья Андреевна уложила на кровать. Для нас с Изольдой выдвинула из-под стола два массивных, даже на вид удобных кресла. Задаваться вопросом, откуда что берется в призрачном мире, я давно перестал. Если бы Софья Андреевна вслед за этими креслами выдвинула ещё двадцать таких же, не удивился бы.

Мы с Изольдой сели.

— Я предложила бы выпить чего-нибудь тонизирующего, — Софья Андреевна