Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Она вышла.

— Спасибо, — сказал я закрывшейся двери.

Так… Для того, чтобы Борис погрузился в воспоминания, нужно запустить метроном. А для того, чтобы в этих воспоминаниях он оказался не один, нужен символ, который прислала Минджи. Тогда, если я правильно понимаю механику процесса, воспоминания Бориса будут доступны и мне.

Я нашел в телефоне изображение, которое прислала Минджи. Вытащил из подставки для бумаг на столе чистый лист. Взял из карандашницы фломастер. Пытаясь изобразить что-то похожее на символ, испортил три листа.

— Давай я, — не выдержала Изольда.

Вместо фломастера взяла карандаш. И быстрыми, точными штрихами повторила изображение.

— Ого! — восхитился я.

— Я когда-то увлекалась японской каллиграфией, — сказала Изольда. — Очень интересное, медитативное занятие. Рекомендую.

— Спасибо. Наконец хоть чем-то займусь. А то уже и не знаю, куда свободное время девать.

Я взял лист. В том, что символ изображён правильно, сомнений не было. Я чувствовал, что это так. Положил лист на стол, на лист поставил метроном.

— Нужен какой-то ритуал? — подал голос Борис.

Я пожал плечами.

— Если и нужен, мне о нём ничего не известно.

— Ритуалы — это, по сути, декорации, — сказала Изольда. — Они требуются для создания атмосферы. Для того, чтобы участники полнее и надёжнее погрузились в происходящее. Полагаю, в нашем случае можно обойтись и без ритуала. Мы — актёры, которые сыграют свои роли даже в чистом поле. Мы все достаточно погружены в пьесу, которую будем играть.

— Да уж.

Я кивнул. Взял Изольду за руку и почувствовал ответное пожатие.

— Смотри сюда, Борь.

Я запустил метроном.

Глава 14

Николай развернулся и уставился на проводницу, застывшую со своей прямоугольной тележкой между рядами кресел. В другое время, в обычном поезде он бы едва ли взглянул этой женщине в лицо. Все эти проводники были какими-то серыми пятнами. Так же как таксисты и кассиры в супермаркетах.

Это от бармена или от бариста может требоваться индивидуальность, и чем она ярче — тем лучше. А всё, что пассажиру нужно от проводника, едва ли выходит за рамки компетенций искусственного интеллекта. Как следствие, и интерес к личности падает.

Николай обычно вообще не взаимодействовал с проводниками. Показывал паспорт, когда требовалось, и на этом всё. Один лишь раз, по молодости и неопытности, купил за какую-то несусветную сумму бутерброд, состоящий из двух толстых ломтей хлеба с майонезом и почти незаметной, прозрачной полоской ветчины. Хватило за глаза.

Да и кофе лучше выпить на вокзале, там приличные точки есть. А ещё лучше — у себя на районе. Там все места пристрелянные и уж точно без неожиданностей.

Однако сейчас, впервые за чёрт знает сколько времени столкнувшись с чем-то вроде человека, Николай буквально сосканировал весь образ проводницы. Невысокая, плотная, лет тридцати на вид, едва различимые веснушки, светлые волосы, заколка, безликая форма. Бейдж на груди. Только вместо имени там значилось: Vechnost'

— Что ты такое⁈ — спросил Николай.

Фраза невольно получилась, как в фильме. Но он действительно хотел узнать, что перед ним стоит. Это человек? Или она была когда-то человеком? Или же это демон? Или ангел? Глюк? Бот, как в компьютерной игре?

— Чай, кофе, сэндвичи, — вновь затянула проводница свою мантру.

— Кто. Ты. Такая⁈ — Николай повысил голос.

Сейчас, когда адреналин зашкаливал, это получалось легче лёгкого. Возможно, не стоило орать так громко. Возможно, он пожалеет потом…

— Я — проводник, — сказала проводница. И, улыбнувшись, добавила: — А ты — нет.

Николая тряхнуло, будто двести двадцать вольт подвели.

— Так это ты, тварь? Чёрный обходчик! Ты⁈

Под конец он уже рычал.

— Нет. Я — проводник. Желаете чай, кофе, сэндвичи, чипсы, шоколадные батончики, воду?

— Воду!

— С газом или без?

— Без газа.

Женщина вытащила из недр тележки поллитровую бутылку.

— С вас триста рублей.

Николай потянулся за кошельком.

— Только наличные! — уточнила проводница.

— У меня нет нала…

— Очень жаль. Раньше мёртвым клали на глаза или под язык монеты. Кто бы что ни говорил, а нынешние времена…

— Я не мёртвый!

— Ну да, — вновь усмехнулась проводница. — Конечно. Как скажете.

Она спрятала бутылку обратно. Николай проводил её жадным взглядом.

— Слушайте… — Он облизнул губы. — Какой в этом смысл? Чего вы пытаетесь добиться? Что доказать? Я должен мучиться от жажды, или что? Это ад? Наказание? Чистилище? Мы куда-то едем, или этот поезд — всё?

— Нет, — ответила женщина разом на все вопросы. — Просто вы можете купить воду только за наличные. Извините.

— Да почему⁈ — Николай вновь сорвался на крик. — Какой в этом смысл⁈ Почему⁈

Взгляд проводницы затуманился, стал задумчивым.

— «Какой в этом смысл, почему», — повторила она. — Никогда не понимала, какой смысл в этом вопросе. Вам кажется, что если вы разберётесь в причинах происходящего, то вы сможете что-то изменить.

— Ну, дайте немного подумать… Да!

— Это так не работает, — покачала головой женщина. — Мама говорит ребёнку: «Нельзя совать руку в огонь», и он спрашивает: «Почему?» Потому что огонь жжётся. Потому что огонь может убить. Или «Потому что я так сказала. Ослушаешься — накажу». Или: «Потому что огонь может потухнуть». Каким бы ни было объяснение, запрет остаётся запретом. Ребёнку нельзя совать руку в огонь. Но ребёнок «почемучкает» всегда, потому что он ребёнок. В каком возрасте вы собирались повзрослеть, Николай?

— Да хрен с ним, с огнём, плевать на воду! Я спрашиваю, зачем и почему этот поезд? К чему всё идёт⁈

Проводница вздохнула. А когда заговорила, Николай сжал кулаки. Ему хотелось ударить её, может, даже убить. Потому что женщина говорила будто с трёхлеткой, вытянув губы трубочкой и присюсюкивая.

— Этот поезд нужен, чтобы ты в нём ехал и не мог из него выйти. Потому что так решил чёрный обходчик. Идёт он вперёд и назад. Понятно?

— Он остановится когда-нибудь⁈ — Сквозь стиснутые зубы вылетали капельки слюны, падали на тележку.

— Относительно чего?

— В смысле?

— Движение — это перемещение относительно условно неподвижного объекта. Например, относительно тебя поезд сейчас неподвижен.

— Хорошо. Вот относительно той сраной ёлки! — Николай ткнула пальцем в окно, выбрав отдельно