Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Жуть какая, — поёжился Дима-водитель. — Неужели люди сознательно дают разрешение на постановку блока?

— Дают, и не всегда под давлением обстоятельств, — свежезаваренный чай был весьма неплох, и Никита сделал два осторожных глотка. — Кто-то осознанно идёт на такой шаг, показывая своим хозяевам настоящую преданность. Наш клиент, скорее всего, из таковых.

Он поставил кружку на стол и поспешил в гостиную. Нельзя надолго оставлять Кирсанова наедине с врагом. Мало ли какая закладка сработает, и вместо полученных сведений придётся «зачищать» Жаркого. К облегчению волхва Остап Демьянович выглядел бодрячком, только испарина на лбу говорила, насколько тяжело сейчас ментату. «Клиент» тоже пока был во вменяемом состоянии, точнее — в полусонном. Веки плотно закрыты, но глазные яблоки двигаются, изредка по телу пробегает судорога, но в целом всё в порядке.

Кирсанов увидел прислонившегося к дверному косяку Никиту и прекратил манипуляции, стряхнув с пальцев тягучие капли чернильного цвета. Упав на пол, они как будто впитались в половицы и исчезли.

— У вас есть диктофон, Никита Анатольевич? — спросил он усталым голосом, присаживаясь на диван.

— Думаете, он готов заговорить? — кивнул на Жаркого Никита.

— Заговорит, но только под воздействием гипноза, — развёл руками Кирсанов. — Я смог локализовать один участок мозга, через который пойдёт вся информация. Увы, но этот господин напичкан такими закладками, что мне страшно продвигаться дальше. Сейчас я введу его в гипнотическое состояние, а вы будете задавать вопросы. Предупреждаю сразу: у вас полчаса. Потом пойдёт разрушение нейронных связей, и неизвестно, насколько вменяемым человеком ваш пленник останется. Готовы?

Диктофона, к сожалению, у Никиты в загашнике не нашлось. Можно создать «амёбу» с функцией запоминания, но она слишком нестабильна. Не догадался захватить «Нимфу», когда ехал на встречу с Жарким! Ну да, он же не собирался разводить политесы с врагами! Зато наука на будущее.

— Вот что, Остап Демьянович, — решил дилемму волхв простым способом. — Начинайте процедуру. Будем записывать на телефоны. Благо, их у нас несколько.

Примечание:

[1] Найдёныш 7

Глава 5

Петербург, декабрь 2016 года

— Благодарю тебя, брат, что позволил мне закончить миссию в Яви-два и вернуться в столицу, — за то время, что Великий князь Михаил Михайлович находился в военной командировке, а потом некоторое время жил на загородной даче в Стрельне, он похудел, стал более жилистым и высушенным, если так можно было назвать его нынешнее состояние. — Я уже смирился со своим положением.

— Ты брось тут излучать флюиды обречённости, — зыркнул на него Константин Михайлович, сидя за своим огромным столом в кабинете. Младший брат устроился на диване, но сидел не беззаботно, а напряжённо, подавшись вперёд. — И не о каком позволении речь не идёт. Мы с Сашкой посидели и обсудили, что надо тебе вернуться к работе.

— Опять в Яссы? — усмехнулся Михаил.

— Да ты оттуда и не выезжал последние полгода перед возвращением в Петербург, — Константин бегло просматривал документы, не забывая контролировать брата. Закрыв папку с родовым гербом на коричневой коже, он с наслаждением и до хруста в позвоночнике потянулся. — Тебя Яссы не устраивают? Так никто не просит сломя голову лететь к ненаглядной Виорике Катаржи. У тебя есть кабинет в Зимнем, есть помощники, руководящий штат.

— Ты же не просто так сказал про Виорику? — прищурился Михаил. — Хочешь укорить, призвать к совести?

— А по-иному нельзя, — голос Константина отвердел. — Ты представляешь семью Меньшиковых, и должен знать, насколько прозрачными должны быть наши деяния. Хорошо, мы замяли твои похождения с этой жгучей аристократкой. Узнала бы жена, подала бы на развод. А тебе ещё дочерей замуж выдавать. Забыл о них, поди?

— Не дави на мозоль, Костя, — раздражённо ответил младший брат. — Со своими бабами я сам разберусь. Ты скажи честно: мои отношения с Катаржи давно попали под бдительное око ИСБ?

— Давно, Миша, давно. Когда появились подозрения, что девушка сливает некоторую информацию, почерпнутую из ваших бесед, резиденту Ватикана. Некий викарий Доминик… знакомо тебе это имя?

— Доминик? — наморщил лоб Михаил. — Собор Богоматери Королевы Яссы, это он?

— Молодец, ключевые фигуры тебе знакомы, — улыбнулся Константин.

— Ну надо же, — младший брат не скрывал своего удивления и потрясения. — Я его знаю. Он иногда появлялся в нашем представительстве на различных мероприятиях. А почему контрразведка не докладывала мне об агентурной деятельности Катаржи?

— Сам не догадываешься?

— Использовали меня как крупную наживку? А тебе не кажется, что вы с Сашкой заигрались? — побагровел Великий князь Михаил. — Я вам кто: член императорской семьи или какой-то офицеришка с капитанскими звёздочками? Совсем охренели? А если бы я секреты какие выдал? Вот же сучка, а!

— Ты выбирай выражения, братец. Какая она сучка? Красивая молодая женщина благородных кровей. Ну, подумаешь, агент. Даже не агент — осведомительница, вынужденная работать на иностранную разведку. Поймали на чём-то, шантажируют. А ты должен был думать головой, а не нижним местом, когда пытался увлечь Катаржи в постель. Вовремя мы просекли этот момент.

— Так подожди… — Михаил, наконец, отмер и встал с дивана. — Выходит, вы меня вывели из какой-то комбинации?

— По-хорошему, выводить тебя надо было ещё раньше, когда начались увлечения девицами из театральной богемы, — вздохнул Константин. — Ты же берега потерял, брат. Не видел, какие страдания приносишь жене и дочкам.

Михаил не выглядел смущённым. Свои обязанности он выполнял в полной мере, все возложенные на членов императорской семьи процедуры тоже стоически переносил, как солдат — лишения в походе. В Яссах он частенько мотался по различным заведениям с благотворительностью. Детский дом, школы, гимназии, медицинские учреждения… Помогал с финансированием нужных городу и губернии объектов. Надо было перевезти семью? Так Анна сама воспротивилась, не захотела менять суматошный и кипящий жизнью Петербург на сонные Яссы, где разгуливающие по окраинным улицам квохчущие курицы являлись не достопримечательностью, а привычной взгляду обыденностью. Дочери Лиза и Катя тоже не горели желанием уезжать куда-то на юг в жару и скукоту. Признаваясь самому себе, Михаил давно представлял жену в образе чемодана без ручки. И выбросить жалко, и самому не нужно. Выбросил бы, но родственники в лице старших братьев жёстко прижали его. Первым предупреждением стали