Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

молитва, пусть даже нетвёрдо заученная, помогает на ура. А тем, у кого с молитвами совсем плохо, помогает крепкое словцо. Главное собрать всю душу в кулак и отбросить тварь.

Но сейчас с Ваном произошёл, видимо, одиннадцатый случай. Он превосходно ощущал своё тело, чувствовал, как напрягаются мышцы, однако движения были всего лишь судорожными подёргиваниями.

— Тише ты! — послышался справа громкий шёпот.

Ван повернул голову — всего на пару миллиметров — потом скосил глаза. И разглядел лицо висящего неподалёку Кондратия.

— Не дёргайся, — посоветовал обходчик — обычный, не чёрный. — А то он вернётся.

Шёпот звучал неровно. Казалось, Кондратий вдруг начал заикаться. А Ван, наконец, полностью осознал своё — и не только своё — положение. И он, и Кондратий, и все гости отеля — Ван видел коконы неподвижных душ, висящие то тут, то там — влипли в огромную чёрную паутину, затянувшую лобби. Кружевные плоскости иссекали пространство. Нити толщиной с бельевую верёвку поблескивали клейкой поверхностью, вырваться из которой не было ни малейшей возможности.

— Давно мы здесь? — прошептал Ван.

— Я не знаю. Очнулся час назад… На часы посмотреть, извини, не получается.

Кажется, Кондратий попытался горько пошутить… Ван плохо разбирался в шутках. Вообще не считал их необходимой частью жизни. Когда смешно — смейся. А зачем специально что-то выдумывать, да потом ещё злиться, когда тебя не понимают? Но одёргивать друзей и коллег Ван тоже избегал. Поэтому просто молча принял информацию.

Информации было мало. Даже визуальной. Со своего ракурса Ван видел, помимо Кондратия, потолок в стиле «лофт», двери отеля, диванчики для ожидающих. Лифты были вне досягаемости. Проход к кафетерию — тоже.

Гости начали приходить в себя, слышались стоны. Кондратий несколько раз шикнул, но, поняв, что бесполезно, сам застонал от бессилия.

— Почему ты боишься? — спросил Ван.

— Потому что я видел его.

— Кого?

— Эту… тварь.

Паутина дрожала и раньше. Ван чувствовал вибрации до того, как открыл глаза. Это были шевеления пленников, передающиеся по туго натянутым нитям. Но сейчас дрожь сделалась сильнее. Что-то большое и мощное перемещалось по паутине, не боясь прилипнуть.

— Нет! — выдохнул Кондратий в каком-то священном ужасе.

Ван подавил презрительную гримасу — расплакался, а ещё обходчик! — потому что в следующую секунду то, чего так боялся Кондратий, явилось перед ним во всей своей красе.

Огромный чёрный паук, появившись невесть откуда, навис над Ваном и заглянул ему в лицо.

Дыхание остановилось, глаза китайца расширились.

У паука была человеческая голова. Но лица у этой головы не было. Лица менялись, перетекали одно в другое. Среди сменяющих друг друга масок Ван увидел своё лицо, лицо Мстиславы, Кондратия, Тимура, Дениса, даже этого несчастного маленького и глупого Николая, из-за которого начался сыр-бор.

Сама по себе смена лиц не была страшной. Но они менялись не просто так, как картинки. Скорее лицо было вылеплено из пластилина, и процесс лепки не прерывался ни на мгновение. Невидимый скульптор, создавая черновик для будущего шедевра, менял и менял лицо, не в силах остановиться ни на одном варианте. И страшнее всего были даже не эти знакомые, но до тошноты безжизненные, как у трупов, лица, а промежуточные стадии. В которых всё знакомое сливалось в неразличимую массу безжизненности. Как будто сама смерть служила материалом для лепки.

— Проснулся… — заговорил паук, и Ван, дёрнувшись, заскрипел зубами, потому что голос был таким же, как лицо; хриплый прокуренный голос Мстиславы сменился звонким щебетом Евы, уступил место спокойному голосу Тимура, а закончил знакомыми обертонами голоса обходчицы Тани. И всё это уместилось в одном слове.

— Не бойся, проводник. Тебе ничего не грозит. Я пришёл забрать только одного, и это не ты. Твои друзья сделают правильный выбор, и всё закончится. — Чёрная лапа, покрытая жёсткими щетинками ласково погладила Вана по щеке. — Главное, чтобы они сделали правильный выбор. Единственный возможный. Иначе… Я заберу всех.

Лапа дёрнулась, отстранилась от лица. Паук поднял голову, прислушиваясь к чему-то.

— Идут, — сказал он. — Не подведи, проводник. Не подведи и ты, обходчик. Вы же понимаете, что нельзя нарушать заведённый порядок вещей. Скажите им, что я должен получить своё, и всё закончится. У вас своя работа, у меня своя. Пусть я вновь стану для вас легендой, выдумкой. Вы меня позабудете. А я позабуду о вас ещё раньше.

Паук исчез ещё до последней фразы. Голос его звучал из пустоты. Ван ощутил тошноту, но давать ей волю было нельзя. Слишком уж неудачно висел. Да и в призрачном мире тошнота — не то, что в человеческом. Скорее навязанная иллюзия, чем потребность организма, перешедшего в другую форму существования.

— Жуткая тварь, — прошептал Кондратий. — Ван, во что вы такое вляпались?

— Дельмо, — сказал Ван. — Много дельмо…

В дверях возникло движение, и он изо всех сил запрокинул голову, чтобы увидеть входящего в лобби Тимура.

Глава 26

К отелю мы подъехали в призрачном мире. В человеческом нас бы на парковку не пустили. Здесь и вправду собралась «вся королевская конница и вся королевская рать». Одних журналистов было столько, что закрадывались сомнения. Вряд ли их в Смоленске такое количество. Небось, из Москвы понаехали. Своих сенсаций мало, так они наши воруют, ничего святого не осталось.

В призрачном мире тоже было людно. Все обходчики, сколько их ни было, собрались здесь.

— Молодцы! — каркнула Мстислава, едва выбравшись из Haval’а. — Работу побросали, пришли — с раскрытыми ртами стоять.

— Ну да, — не стал спорить Ким. — Я ж говорю: все пожиратели из города пропали. Опасности для душ нет. Самотёком доберутся, куда надо. А тут мы, по крайней мере, завернём тех, кто в отель попрётся. Так что мы на своём месте.

— А пилюльки вам что, уже не дают за работу?

— Мстислава Мстиславовна, ну, хватит! — подошла Таня — та самая, что рассказала мне байку про чёрного обходчика, имеющую весьма опосредованное касательство к реальности. — Такого у нас ещё никогда не было. Надо держаться вместе. Сами вы с этим явно не управитесь.

Я только сейчас набрался смелости посмотреть на отель. И вздохнул. Знакомая картинка. Что-то такое уже видел в «Доме с лавкой». Ненормальная тьма, как будто материальная. Может, Маэстро этому как раз научился у чёрного обходчика? Чего тогда ждать?

— Так, — подал я голос, поначалу хриплый, но быстро вошедший