Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

Андат растопырил сильные пальцы… и замер. Буря начала стихать. Размягченный Камень с печальной улыбкой убрал занесенную над доской руку и нахмурил широкий лоб.

– Достойная жертва, – сказал он.

Семай откинулся назад. Его трясло от изнеможения, от бесконечных усилий и еще от чего-то, что было связано с Баарафом, который бежал по городу посреди ночи.

Андат двинул фишку вперед. Это был очевидный ход, но уже бесполезный. Они должны были довести партию до конца, хотя, по сути, игра была завершена. Семай пошел черной фишкой.

– Думаю, она действительно тебя любит, – сказал андат. – А ты поклялся ее защищать.

– Она убила двух человек и спланировала убийство родного отца, – сказал Семай.

– Ты любишь ее. Я знаю.

– Я тоже это знаю, – произнес Семай и после долгого молчания добавил: – Твой ход.

14

Дождь пришел с юга. К середине утра белые, серые и желтоватые клубящиеся облака заполонили все небо над долиной. И когда солнце, которое еще изредка можно было увидеть в просветах между облаками, достигло зенита, на город как из опрокинутого ведра хлынул дождь. Мощенные черной плиткой улицы превратились в бурлящие ручьи, а покатые крыши – в уступы водопадов.

Маати сидел в боковой комнате чайной и наблюдал за происходящим на улице. Вода казалась легче неба или камня, она была живой и дарила надежду. Она освежала воздух и делала ощутимее тепло пиалы, которую он держал в руках.

Напротив него за деревянным столом сидел главный стражник Оты-кво и зло расчесывал волдыри на запястьях.

– Будешь расчесывать – никогда не заживут, – предупредил Маати.

– Спасибо, бабуля, – буркнул Синдзя. – Мне однажды стрела в руку угодила, насквозь прошла, и то не было так больно.

– Половина людей в зале собраний пострадала не меньше твоего, – заметил Маати.

– Мои укусы в тысячу раз хуже, чем их. Потому что те – их, а эти – мои. Я думаю, разница очевидна.

Маати улыбнулся.

Ос выгоняли из большого зала собраний три дня, и все это время не прекращались споры, что лучше: выбрать новое место для Совета или дождаться, когда последний перепуганный раб найдет и раздавит последнюю умирающую осу. Выигранное время было бесценным.

Синдзя снова почесал запястье, поморщился и с силой прижал ладони к столу, словно так мог перебороть искушение.

– Слышал, ты опять получил письмо от дая-кво, – сказал он.

Маати поджал губы. Письмо лежало у него в рукаве. Его доставил особый гонец – он ждал ответа в покоях, которые раньше занимали слуги хая.

В письме дай-кво требовал ответить без промедлений, с этим же гонцом. Но Маати еще не брался за перо, просто не был уверен, что захочет написать.

– Зовет обратно? – спросил Синдзя.

– И это тоже, – подтвердил Маати. – Судя по всему, о ситуации в городе ему докладываю не только я.

– Тот мальчишка?

– Ты про Семая? Нет. Думаю, кто-то из подкупленных гальтами Домов. Только не знаю точно из какого. Но это не имеет значения. Дай-кво в любом случае скоро узнает всю правду.

– Как скажешь.

Сверкнула молния, и через полвздоха по небу раскатился гром. Маати поднес пиалу ко рту. Чай с привкусом дыма был сладок, но не помогал справиться с напряжением.

Синдзя придвинулся к окну, и глаза у него заблестели. Маати проследил за его взглядом.

Под косыми струями дождя к чайной приближались трое: над слегка прихрамывающим полным мужчиной слуги удерживали полог в тщетной попытке не дать господину насквозь промокнуть. Все трое – в плащах с глубоким капюшоном.

– Это он? – спросил Синдзя.

– Думаю, да, – ответил Маати. – Иди приготовься.

Синдзя исчез из комнаты, а Маати подлил себе чая. Еще через несколько мгновений дверь отворилась, и в комнату для приватных встреч вошел Порат Радаани. Мокрые волосы прилипли к голове, богато расшитые одежды потемнели и отяжелели от влаги.

Маати встал в позу приветствия.

Радаани не ответил, отодвинул от стола стул, на котором только что сидел Синдзя, и с кряхтением опустился.

– Сожалею, что погода такая выдалась, – сказал Маати. – Думал, вы воспользуетесь тоннелями.

Радаани фыркнул:

– Они наполовину затоплены. Этот город строили с учетом снега, а не воды. Весной в первую оттепель тут ад кромешный. Но вы же пригласили меня сюда не для беседы о погоде, Маати-тя. Я человек занятой. Совет вот-вот соберется снова, и я жду не дождусь, когда все это закончится.

– Об этом я и хочу с вами поговорить, Порат-тя. О том, чтобы вы выступили с предложением распустить Совет. Вы пользуетесь большим уважением. Если выскажете свою позицию, низшие Дома прислушаются. А Ваунани и Камау смогут взаимодействовать с вами, не объединяясь друг с другом.

– Верно, моего авторитета для такого хватит, – согласился Радаани деловитым тоном. – Только я не вижу причин, зачем мне это надо.

– Нет повода для собрания Совета.

– Как это нет? Мы лишились хая, Маати-тя.

– Последний хай оставил сына, то есть наследника, – произнес Маати. – Никто в зале собраний не вправе претендовать на титул хая Мати.

Радаани сцепил на животе толстые пальцы и прищурился. На губах заиграла улыбочка, которая могла означать все, что угодно.

– Похоже, вам есть о чем мне рассказать, – сказал он.

И Маати начал рассказ, но не с собственного расследования, а с самого начала истории.

Идаан Мати и Адра Ваунеги. Поддержка Гальта. Убийство Биитры Мати.

Поэт излагал это как некую легенду или предание, и получалось легче, чем он ожидал.

Когда он дошел до побега Оты, Радаани с довольным видом ухмыльнулся, но стал серьезным, услышав о связи между гибелью Даната и организованной за Отой охотой.

Маати выложил правду, но не всю. Когда Баараф доставил письмо от Семая, Ота, Маати, Киян и Амиит посовещались и решили, что об интересе гальтов к хайской библиотеке Радаани можно не рассказывать. К их истории этот эпизод ничего не прибавит, но в будущем может очень пригодиться. Наблюдая за реакцией Радаани, Маати понял, что они поступили правильно.

Далее он вкратце объяснил, чего ждет от Радаани: в какой именно момент следует выступить с предложением распустить Совет, какой будет наилучшая подача этого предложения и какая им потребуется поддержка.

Радаани слушал, точно кот, наблюдающий за расхаживающим перед ним голубем, а когда Маати закончил, ослабил на животе пояс и сказал:

– Красивая история, публика такие любит. Однако, чтобы убедить утхайем в том, что подол халата вашего приятеля не перепачкан в крови, нужно нечто большее. Мы без колебаний возведем