Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

В пробке за воротами я успел заметить машины куда дороже нашей. Значит, здесь собрались и столичные гости. Второй ужин в честь Тринадцатого рода — событие, ради которого обязаны отметиться все. Я не строил иллюзий: приехали не ради меня, а ради статуса. Не удивлюсь, если в зале окажутся князья из столицы.

Лимузин свернул на выделенную аллею, обогнул сияющий фонтан и остановился перед красной дорогой. Камеры вспыхнули, журналисты навалились на ограждения, охрана держала их жёстко. Водитель заглушил мотор, и в тишине я обернулся к девушкам.

— Ну что ж, — сказал я тихо, — начинается вечер. Надеюсь, все вернёмся домой живыми.

Они посмотрели на меня хмуро, и ни одной лишней улыбки не мелькнуло на их лицах: каждая прекрасно понимала, что сегодня Император не появится, и никакой протекции за моей спиной нет.

А в голове кольнула мысль: может, всё-таки обойдётся? Может, эти дуэли на балах — просто клише из книг? Но я-то был не в книге. И слишком уж очевидным казалось: сегодня кто-то попробует меня убить.

Глава 14

Мы вышли из машины. Дверь открыли дружинники, и по этикету первым ступил я. Хоть моим невестам и протянули руки, предлагая помощь, я взглядом показал, что справлюсь сам. Поэтому сам выпустил каждую — одну за другой.

Самое смешное: порядок оказался обратным. Первой вышла Злата, за ней Ольга, и последней — Милена. Не удивлюсь, если за те несколько секунд, пока я поднимался, Ольга со Златой успели обменяться молчаливыми фырканьями. Соперничество между ними ощущалось даже без слов.

Вспышки камер били по глазам без остановки, заливая пространство светом так ярко, будто вспыхнуло пламя. Я уже ничему не удивлялся: всё это было частью спектакля, поставленного для того, чтобы ещё раз подчеркнуть величие Петрова.

Если у Оболенского нас встречал лишь распорядитель, то здесь стоял сам герцог — рядом со своим наследником. Они вышли вперёд: герцог протянул руку в знак приветствия, следом за ним сделал то же Фридрих. Всё — как положено: правильные позы, нейтральные выражения лиц, ничего лишнего. Аристократические привычки в чистом виде.

Пожав мою руку, герцог вежливо спросил:

— Вы не возражаете, если мы сделаем пару кадров для газет? Такое событие для Красноярска не каждый день. В столице, возможно, подобное стало привычным, но здесь рождение нового великого рода — большая редкость. Прошу вас, не откажите в таком удовольствии.

Сказано это было безупречно: мягко, культурно, так, чтобы просьба не прозвучала приказом и не пошла дальше пересудами. Я кивнул:

— Разумеется, я не возражаю.

— Тогда прошу, — герцог жестом указал на специально подготовленную фотозону.

Мы прошли чуть дальше, и я увидел стенд с гербом, подсветкой и фоном для прессы. Я бы не удивился, если бы меня тут поставили как обезьянку на пляже, чтобы каждый гость мог сделать снимок на память. Конечно, никто бы себе такого не позволил, но мысль показалась настолько смешной, что я едва не усмехнулся вслух.

Герцог выделялся в красном сюртуке, сшитом из плотной ткани с лёгким блеском. Чёрные лацканы, тёмные пуговицы, белоснежная сорочка и тонкая чёрная лента галстука на шее — всё подобрано так, чтобы смотреться броско, но не вычурно. Красный оттенок явно был выбран намеренно: рядом со мной в синем он выглядел как противоположный полюс.

Фридрих же был в белом. Камзол из плотного гладкого материала, серебристые пуговицы, строгий прямой крой. Белизна ловила свет камер и подчёркивала его фигуру так, что взгляд сам цеплялся. Наряд не выглядел празднично-наивным — скорее, подчёркнуто холодным, без единой детали лишнего.

Их герб заслуживал отдельного внимания — тяжёлый силуэт слона, исполненный в том самом стиле, что в моём мире был характерен для индийских храмов. И здесь Индия существовала, но жила по принципу куда более суровой Северной Кореи: полностью закрытая территория, на которую не мог попасть никто извне. Про неё ходили легенды — говорили, что внутри скрываются особые артефакты, что там есть уникальный разлом, из которого выходят редчайшие монстры и детали для модификаций. Поэтому меня не удивляло, что герцог Петров выбрал именно этого зверя для символа рода. Такой герб выглядел как откровенное заявление: если нужно, он достанет даже то, что закрыто для всего остального мира.

Что удивило меня больше всего — они не возражали фотографироваться и с моими невестами. С одной Златой это было бы понятно: дочь Императора любили и почитали все. Но и к Милене с Ольгой отнеслись так же, без тени пренебрежения. Либо играли очень тонко, либо действительно считали естественным, что всё должно выглядеть именно так.

И вот в такие моменты я особенно ощущал, что я чужак. Для них эта игра в роли была чем-то привычным и естественным, для меня же — сценой, в которой я участвую по чужим правилам. Но во мне жил и барон, обученный тем же манерам, что и эти аристократы. И именно он подсказывал: каждый шаг, каждый жест сейчас был сделан вовремя и в правильном месте. Герцог и его сын выглядели по-разному — красный и белый, — но вели себя одинаково. Даже двигались синхронно, словно заранее отрепетированная сцена.

Фотосессия заняла всего пару минут. Все мы — даже я — встали рефлекторно, как положено: каждый на своём месте, в правильной позе, будто всё это было заранее отрепетировано. Этого оказалось достаточно: одна-две минуты — и я был свободен.

Герцог, сохраняя безупречную вежливость, заговорил первым:

— Аристарх Николаевич, прошу простить меня. Подъезжают новые гости, а я, как хозяин дома, обязан встретить каждого лично. Проходите: ужин уже накрыт, у официантов есть лёгкий алкоголь и безалкогольные напитки. Через сорок минут начнётся первое шоу. Надеюсь, у нас ещё будет время пообщаться. Но сейчас, извините, я должен откланяться.

— Конечно, Иван Васильевич, всё прекрасно понимаю, — ответил я.

И я отметил: ни «здравствуйте», ни других формул приветствия здесь не прозвучало. В здешнем этикете рукопожатие уже считалось достаточным знаком уважения, слова были бы избыточны. Тем более в окружении вспышек и шума журналистов: в моём мире люди попытались бы перекричать толпу, но здесь повышение голоса считалось бы ошибкой для аристократа. Жест и момент были важнее любой реплики.

Мы с невестами прошли в зал. Я не удивился, что он выглядел современно: на первый взгляд — классический бальный, колонны, высокий потолок, блеск паркета. Но стоило присмотреться — и было понятно: достаточно пары переключений, и это помещение превращается в клубную арену со светомузыкой. Универсальный зал, одинаково подходящий и для бала, и