Прыжок "Лисицы" - Greko

— И? Что приготовила, Мария?

— Баранину потушила.

— Что сказала Голицына?

— Сказала, что еда для неё немного непривычная, тяжелая…

— Э! — не выдержала Эльбида. — Сказала, что такой вкусной баранины прежде не ела. Потом Мария сделала ей еще козлятину. В общем, раз в неделю, что-то обязательно готовит и со слугой отсылает княжне.

— Трактир переполнен с утра до вечера! — с гордостью сообщил Умут.

— Значит, все получилось?

— На все воля Аллаха и Бога! — дипломатично ответил Умут. — Но пока всё хорошо.

— А твои дела?

Тут волна скромности накатила на зятя. За него отвечала Мария.

— По голове себя бьёт! — прыснула.

— Почему?

— Жалеет, что первую партию апельсинов небольшую привёз.

— Испугался? — спросил Умута.

— Каюсь! — склонил голову зять.

— То есть пошло дело?

— За три дня все распродал! — Умут прокашлялся. — Скоро поеду еще раз. Договорюсь с братьями, чтобы как минимум по два корабля загружали и присылали.

— Правильно! А точно наши не обижают? — смеясь, произнёс шёпотом.

— Я тебе так скажу, — Ваня выпятил грудь, — как сегодня Варвара в первый раз предложила мне налить, так и Умут — первый турок, которого полюбили все греки Балаклавы! Да и не турок он уже вовсе! Наш человек!

Логикой тут не пахло, но я был счастлив услышать такое мнение. На всякий случай посмотрел на сестру.

— Да! — Мария улыбнулась, прижавшись к мужу.

— Вот только Яниса мы теряем! — неожиданно посетовал Умут.

Я вздрогнул. Испугаться не успел. Заметил и озорство зятя, да и общий смех сразу смыл все страхи.

— Шайтаны! — вскрикнула единственная не поддержавшая смех Эльбида. — Тьфу на вас! Мальчик мой, не слушай их!

Прижала крестника к себе, стала осыпать поцелуями. Я все понял, тоже засмеялся.

— Не отпускает от себя?

— Еле вырываем, чтобы хоть парой слов перекинуться, обнять! — сквозь слезы от смеха произнёс Умут.

— Вы делами заняты круглые сутки! — Эльбида «намертво» вцепилась в Яниса, будто кто-то и впрямь намеревался отнять его у неё. — А ребёнку нужен уход и внимание!

Все уже буквально валились от смеха. Но Эльбида продолжала держать оборону. Все понятно. Своих детей Бог не дал. Крестник. Теперь Янис для неё — свет в окошке. Может, единственный смысл жизни. Теперь следовало опасаться не того, что Янис будет прятаться за маминой юбкой! Судя по всему, Эльбида, как вторая мать, за малейшую боль, причиненную крестнику, со свету сживет обидчиков!

— Что мы все про нас, да про нас? — встрепенулась сестра. — У нас все хорошо, брат, не волнуйся. Ты про себя расскажи.

— Да! — поддержал Умут. — Ты выглядишь, как настоящий горец!

— Про всё рассказать не могу. Не обессудьте, — предупредил вначале.

Рассказ получился на редкость дипломатичным. Он вышел похожим на те совершенно секретные досье, в которых пять шестых содержания каждой страницы наглухо заштрихованы черным фломастером. Я вдруг подумал, что даже если бы мне было можно рассказать всю правду, я все равно избежал большинства подробностей. По одной простой причине. Напротив меня сидели настолько счастливые люди, что язык не повернулся бы пугать их и заставлять переживать. К чему? Похвастать, какой я герой? Или сообщить сколько раз моя жизнь висела на волоске? Нет в таком рассказе достоинства. Так что — и я уже смеялся про себя — по итогу история моего путешествия выглядела в моем пересказе как увеселительная прогулка! Но было видно, что никто из семьи не поддался на легкость моего изложения и беззаботный тон. Все понимали причину. Так же как и то, что не нужно задавать вопросов. Никаких.

Никто и не задал. Женщины вздохнули. Мужчины прокашлялись. Ваня разлил водку.

— За то, что остался цел и невредим! И пусть Господь и дальше тебя хранит! — сказал отставной воин.

Все закивали. Выпили.

Сестра всхлипнула.

— Мария, ну что ты? Я в полном порядке! Егор, Ваня, скажите ей про мою «камеру»! — улыбнулся я.

— Курорт, Мария! — подтвердили оба. — Не волнуйся!

— Так, может, ты потом к нам приедешь? Отдохнёшь.

— Не могу, сестра! — я грустно вздохнул.

Всё сразу поняла только Эльбида.

— Ай, яй, яй, — покачала она головой и неожиданно добавила. — Бедная Афро!

Я знал, что «Афро» — это сокращенное от «Афродита». То есть речь шла о некоей девушке. Уже догадываясь, что это за девушка, все-таки спросил:

— Что за Афро? — при этом пристально посмотрел на сестру.

Сестра глаза опустила. Ну, так и знал! Даже не сомневался! У неё таверна большая, сотни посетителей, постоялый двор, княжна под боком, а она все равно ещё и брату девушку подыскала!

— Мария! — я придал голосу необходимую твердость и строгость.

— А что? Что? — Мария попыталась броситься в атаку. — Что такого⁈ Ты все время по своим горам лазаешь! У тебя времени нет. Ты же не собираешься вечно так бродить⁈ Тебе нужно осесть, наконец! Хватит! Не мальчик! Семью нужно завести! Детей!

Все вокруг опять начали тихо прыскать.

— И почему она бедная⁈ — Мария набросилась на Эльбиду.

— Потому что наш Коста, кажется, влюбился! Вы что не видите?

Все разом притихли. Я, наоборот, рассмеялся. И как не рассмеяться, когда мудрая женщина не только разгадала причину, но и выразила её почти один в один в строчке из знаменитой песни⁈ Все в нетерпении ждали, когда я перестану смеяться и сообщу им права или нет в своей догадке Эльбида.

— Это правда? — спросила сестра тоном дознавателя из застенок ЧК.

— Не о том спрашиваешь! — усмехнулась Эльбида. — Кто она?

Выхода не было.

— Грузинка.

— Ай! — сестру будто пронзила стрела!

Умут бросился её успокаивать.

— Мария! Почему «ай»⁈ — я улыбнулся. — Только сейчас не говори мне, что как грек я должен был бы взять в жёны гречанку!

Умут, заботливо поглаживавший супругу, такого выдержать не смог. Начал «булькать», сдерживая взрыв хохота. Мария тут же выдала ему нахлобучку. Правда, на турецком.

— Бессовестный! Не вздумай сравнивать! Тут совсем другое! И только попробуй засмеяться! На полу будешь спать!

Но все вокруг примерно поняли, что она выговорила мужу. А Умут, несмотря на страшную кару, ожидавшую его в случае непослушания, таки расхохотался. И смотрел при этом на Марию с гордостью и любовью! Мария для острастки несколько раз надавала ему по плечу. Успокоилась.

— Как зовут? — спросила.

— Тамара.

— Сколько ей лет?

— Восемнадцатый пошёл, — тут я не был уверен на все сто.

— Вы уже помолвлены?

— Нет. Но я дал слово. Нужно ехать, забирать Тамару. Иначе братья отвезут её в Абхазию, чтобы выдать замуж за какого-то местного князька.

— Ты так её любишь?

— Да!

Мария задумалась. Уверен, что она сейчас решила про себя, что еще не все потеряно. И может вполне