Прыжок "Лисицы" - Greko

Британцы запираться не стали. Чайлдс доходчиво пояснил, что по требованию шиппера искал удобную бухту для вступления в торговые отношения с туземцами. Белл же выступил с заявлением:

— Сведений ни о какой береговой блокаде или каких-то иных ограничениях, которые бы препятствовали нашему плаванию, не было опубликовано в Governmental Gazette of Great Britain ранее 1-го сентября — того последнего дня, когда я покинул Лондон. Впоследствии мне стал недоступен этот единственный источник новых правительственных распоряжений, на коих мог бы основывать свои действия как верноподданный, если бы таковые сокращения правил для Британских торговцев действовали для данного случая.

Я пояснил судьям, уточнив у Белла, что Governmental Gazette of Great Britain — это британский официальный правительственный листок.

— Вынужден вас разочаровать! — угрюмо высказался председательствующий в суде контр-адмирал. — Об установлении блокады были извещены все иностранные государства, а их консулы в Константинополе снабжены текстами объявления на русском, английском, французском и итальянском языках пять лет назад.

— Осмелюсь спросить высокий суд, является ли Черкесия частью Российской Империи? — елейным тоном осведомился Белл.

Я начал переводить, уже понимая, что Белл загоняет судей в подготовленную им ловушку. Было очевидно, что скоро последует мощный выстрел по бастионам военно-морского правосудия. Так и хотелось выставить перед судьями табличку: «Осторожно! Мины!»

«Ну, они же не совсем идиоты⁈ Должны это почувствовать⁈»

Куда там! Бросились за куском сыра, высунув языки!

— В этом не может быть никаких сомнений, негоциант! Об этом четко и ясно проинформированы народы Европы посредством публикаций в Official Gazette, официальном рупоре Петербурга!

— Блокада как инструмент военного воздействия применятся к странам независимым или находящимся под протекторатом. Но никак не к внутренним провинциям! — ехидно воскликнул Белл.

Он был хорош в этот момент. Даже я это признал.

Мышеловка захлопнулась! Прищемила языки, до того истекающие слюной. Судьи зашептались.

Мы ждали. Белл, только что поставивший высокой коллегии детский мат, улыбался.

Наконец, престарелые, но неразумные чада Фемиды разродились.

— Черкесия находится в состоянии мятежа, и блокада необходима! Но коль скоро вы решили играть в термины, суд уточняет свое заявление. Вы нарушили установленные таможенно-карантинные правила, о которых также были извещены посольства и консульства в Константинополе. Имеется также подозрение, что с вашего корабля были сгружены оружие и порох!

— Уверяю вас, ничего подобного мы не совершали! — Белл вещал на голубом глазу. — На судне находится лишь соль, и я — моя торговая фирма «Белл и Александер» — являюсь хозяином груза.

— Капитан Вульф! — обратился к командиру «Аякса» третий судья в мундире таможенного чиновника. — Вы можете подтвердить или опровергнуть слова негоцианта?

«Ну, конечно! Только этого повелителя морей и спрашивать!»

— Ваше Благородие! Я с борта своего корабля мог лишь наблюдать перемещения шлюпок между шхуной и берегом. При досмотре были обнаружены две чугунные пушки трехфунтового калибра, шесть ружей, четыре пистолета, четыре пики, четыре сабли, пороху около 10 фунтов, хранящегося в бочонке, и около 20 ядер.

— Вас что-то смутило?

— Так точно! Судну подобного типа полагается не две, а четыре пушки!

«Вульф, Вульф! Тебе не кораблём нужно командовать. В бухгалтерию тебе дорога. К перезрелым барышням! На должность счетовода! Тут у тебя — несомненный талант!»

— Капитан Чайлдс…

— Моей шхуне не к чему столько орудий на борту. Двух вполне достаточно для подачи сигналов. Воевать мы ни с кем не планировали.

Я вспомнил своего приятеля, Мишу-фехтовальщика, его рассказ про «великий» план боя. На моих глазах разворачивалась та же поучительная история. Наши доблестные судьи от большого ума, наверное, строили сложные комбинации. Видимо, восхищались своим мастерством. А Белл, для вида наивно хлопая глазами, не сходя с места, тупо наносил им один укол за уколом!

— Имеете что-то добавить, капитан-лейтенант?

— Ваше Превосходительство! — обратился Вульф к старшему из всех присутствующих по званию. — Этот Бель никакой не купец! Вы посмотрите на его мундир! На нем пуговицы с короной и номерами. Он едва ли не есть чиновник какой-либо службы английского королевства!

«Господи! Да уберите вы его отсюда! Вы чего ждёте⁈ Что он своими обосратушками всю комнату доверху дерьмом заполнит⁈»

— Осмелюсь просить суд, — решительно заявил Белл, — оградить меня от подобных инсинуаций. Любое назначение чиновника в такой цивилизованной стране, как Великая Британия, немедленно попадает в газеты! Вы не найдете, капитан Вульф, ни одной публикации в защиту ваших слов! Были бы мы в моей стране, я немедленно привлек бы вас к суду за клевету!

«Quod erat demonstrandum, господа присяжные заседатели! Наш бравый морячок-счетовод опять обосрамшись!»

Вульф побледнел и нервно передернул плечами. Судьи смотрели на него с плохо скрываемым сарказмом. Помощи от него и от его показаний для обвинения Белла и Чайлдса не было и на медный грош. Сообразили, наконец!

— Вы можете возвратиться к месту своей службы, капитан-лейтенант! — пророкотал контр-адмирал. — Если вы понадобитесь, вам сообщат!

Вульф вышел из комнаты с видом пуделя, получившего от хозяина газетой по башке. Судьи зашептались.

— Полагаю необходимым произвести тщательный осмотр шхуны «Виксен»! — вынес решение председательствующий в суде. — Под грузом соли может скрываться контрабандный груз. Также суд постановляет назначить техническую экспертизу судна. Ответственным определить члена суда титулярного советника Арсеньева-Черного. О новом заседании будет сообщено посредством вестовых!

После этого сообщения, быстренько повскакали со своих мест и покинули комнату. Белл не преминул издевательски им поклониться. Имел право. Первый раунд он выиграл вчистую!

… Второе заседание состоялось через неделю.

Удивился, насколько дотошно флотские и таможенники отнеслись к поставленной задаче. Мало того, что они выгрузили силами матросов ластовых экипажей сто тонн соли в карантинный пакгауз. Они еще провели сложнейшие расчеты грузоподъемности судна.

Арсеньев-Черный скучным усыпляющим голосом бубнил, не отрывая глаз от листа бумаги:

— Комиссия установила. Кормовая часть шхуны 'Виксенˮ найдена без всякого груза, пустой. Шхуна с погруженной солью имеет углубление ахтерштевня только 10 с половиною футов, форштевня — 9 футов и, следовательно, не имела полного дифферента, почему полагать должно, что в кормовой части шхуны находился еще груз, который, вероятно, оставлен где-нибудь на берегу Абхазии или же выброшен в море.

Причем тут Абхазия, коли все случилось гораздо севернее, никого не волновало. Даже Белл лишь презрительно фыркнул, заслушав сей опус. Я запарился подбирать слова, чтобы объяснить ему технические термины. Но и без них было ясно: с доказательствами британского беспредела у суда все печально. Вспомнил, что Фонтон что-то говорил про пороховую мельницу. Вероятно, он стал жертвой дезинформации английского посольства в Константинополе. Там тоже работали парни, вроде Стюарта, не лаптем щи хлебавшие.