Бес лести предан - Элиот Лилит

– Сколько человек вы обычно теряете в вылазках на Изнанку?

От воспоминаний о черных сморщенных телах аппетит пропал окончательно. Близких отношений с сослуживцами у Алексея не сложилось, но каждый раз, когда дьявольским бестиям удавалось заполучить еще одну человеческую душу, его скрючивало от бессильного гнева.

– По-разному, ваше высочество. Иногда – нисколько, иногда – трех или четырех. Бывает, и целые отряды пропадают.

Если разломная тварь оказывалась слишком сильна, под алыми небесами случались настоящие побоища. Прибывая в составе подкрепления, Алексей не раз наблюдал длинные ряды высушенных трупов, готовящихся пополнить чудовищный сад белых костей. Тела падших с Изнанки не выносили – против этого существовал запрет, такой строгий и древний, что никто и не помнил, как он появился. Семьям погибших сообщали, что их сын, муж или брат погиб, выполняя секретное государственное поручение. Алексей не слишком боялся смерти, но сердце ныло, когда он представлял, что подумают мать с отцом, однажды получив такое известие про него.

Цесаревич снова стал мрачен и сердит:

– Это никуда не годится. Люди не умирали бы в таких количествах, если бы у нас было больше бесогонов и им не приходилось совмещать ночные вылазки с обычной службой. – Он поджал губы. – Но, конечно, ее величеству и дела нет до того, что творится под самым ее носом. Когда я стану императором, у меня будет столько вытренированных бесогонов, сколько я только смогу собрать по всей стране.

«Когда я стану императором». В устах цесаревича, которому в начале месяца исполнилось тридцать восемь, это звучало попросту отчаянно.

Не зная, имеет ли право на такие вопросы, Алексей все же не сдержался:

– Почему же ее величество ничего не делает? Она ведь должна знать, какую опасность представляют эти твари.

– «Должна знать»? – лицо цесаревича скривилось в ядовитой улыбке. – Да она их даже не видит. Как и со всеми прочими проблемами, она предпочитает знать, изображать озабоченность и не делать ровным счетом ничего.

Краем глаза Алексей заметил, как нахмурилась Мария Федоровна. Это были опасные слова. Сколько же досады накопилось в цесаревиче, если он не может удержаться от подобных выпадов?

Тот, похоже, и сам решил, что сказал слишком многое.

Со вздохом он встал из-за стола.

– Прошу прощения, если испортил вам всем аппетит. Для обеденного стола это и впрямь не самая подходящая тема.

Вслед за мужем покинула стол и великая княгиня. Начали расходиться и остальные. Все, кроме переглядывавшейся с цесаревичем фрейлины – та продолжала разглядывать Алексея с беззастенчивым любопытством. Он замер, смущенный таким пристальным вниманием со стороны незнакомой дамы.

– Я… – голос потускнел от хрипа. Алексей неловко прочистил горло. – Я могу вам как-то помочь?

Фрейлина улыбнулась удивительно живой улыбкой: не только губы, но и глаза, брови, щеки и подбородок пришли в движение. Секунду назад Алексей считал ее неказистой, теперь же поймал себя на том, что не может отвести взгляд.

– Мне? Нет, думаю, мне помогать незачем. Но если вы и впрямь так усердно изничтожали бесов, как сейчас рассказывали, Павлу Петровичу вы пригодитесь.

«Если и впрямь»? Это еще что значит?

– Вы сомневаетесь в моих словах? – поинтересовался он угрюмо.

Брови фрейлины взлетели, губы весело изогнулись.

– А сколько бесов вы убили за свою жизнь?

Он едва не фыркнул. Что за нелепый вопрос?

– Я был лучшим в своем выпуске во всем, что касалось цифр, но такое и мне сосчитать не под силу.

– А-а, – ее улыбка стала шире. – Это хорошо. Вот и со мной так же.

Алексей вытаращил глаза. Шутит она, что ли?

– Я, должно быть, неверно вас понял. Вы же не хотите сказать, что…

Глаза фрейлины закатились так резко, что Алексей поспешно шагнул к ней – подхватить лишившуюся чувств чудачку. Но та лишь рассмеялась.

– А вы что же, думали, что только мужчины бывают бесогонами?

Ни одной женщины-бесогона Алексей не знал и даже не задумывался, возможно ли такое. Это ведь сущее безумие.

– Ага, по лицу вижу, что думали. Дорогой мой… – она потешно насупилась. – Простите, как вас там?

– Алексей Андреевич Аракчеев, – буркнул он.

– Ах да. Я Нелидова, Екатерина Ивановна – если вдруг вы тоже запамятовали, – тут она его поймала. – Так вот, дорогой мой Алексей Андреевич. Все, что отличает нас в этом вопросе, – репутационные издержки. Но поскольку благороднейшим из нас отдать долг отчизне дороже доброго имени, – она по-мужски, со сдержанным пафосом поклонилась, – приходится, знаете ли, выбирать.

В темных глазах плясали искорки, но Алексею показалось, что за всем этим кривлянием прячется что-то более глубокое.

Так они и замерли друг напротив друга. Кроме них в столовой остались только слуги, уносившие блюда, да кудрявый Эрот, бесстрастно накладывавший стрелу на тетиву. Алексею снова сделалось неловко – а благовидно ли вот так, почти наедине, беседовать с едва знакомой дамой?

– Чего это вы покраснели? – прищурилась Нелидова. – Так возмущены, или уже навоображали себе чего?

– И в мыслях не было, – процедил Алексей, кляня свои предательски загоревшиеся уши. – Я только подумал, что нам, наверное, не стоит вот так стоять здесь и беседовать. Разве вас не ждет ее высочество?

– «Ее» высочество меня едва ли очень ждет, – фыркнула Нелидова, нажимая на первое слово.

Алексей нахмурился. Вспомнил взгляды, которыми весь обед обменивался цесаревич с фрейлиной жены. Сердце подскочило к горлу. Неужели она… Это все делало в сто крат хуже.

Нелидова внимательно присмотрелась к нему. И расхохоталась.

– А теперь бледный, как мел! – выдохнула она с широченной ухмылкой. – Ах, простите меня, я вовсе не хотела запугать вас до смерти. Я почти уверена, что Павел Петрович никого ни к кому не приревнует. В конце концов, все мы – просто добрые друзья, так ведь?

Это «почти» Алексея ни капли не успокоило.

– С вашего позволения, – проскрипел он, – я вынужден откланяться. Меня ждут неотложные дела.

Неотложных дел у него не было.

– Только не обижайтесь на меня, хорошо? – весело крикнула Нелидова ему вслед.

Алексею следовало бы обозлиться, да разве обозлишься на человека с таким звонким смехом?

Глава 13. Черная тайна

С отъездом из Петербурга кошмары приходили реже, но Алексей не знал, связано это с переменой обстановки или с тем, что он снова спал так же мало, как в кадетские времена. Обязанностей становилось все больше, так что здоровый сон опять превратился в непозволительную роскошь. От недосыпа было одно верное лекарство, но здесь, во владениях цесаревича, так ревностно оберегаемых им от бесов, Алексей