Кремлевский кудесник - lanpirot

— Вот так? — Безупречно чистыми пальцами Иван Поликарпыч указал на один из овалов.

— Да, вот этот… почти идеально.

Так, шаг за шагом, мы начали собирать портрет. Я описывал форму лба (высокий, с легкими залысинами), бровей (очень густые, темные, почти прямые, с легким изломом), разрез глаз (больше узкий, ближе к восточному) и их цвет (тёмный, практически чёрный).

Для каждого элемента Иван Поликарпыч терпеливо подбирал нужный диапозитив из стопок плёнок, накладывал его на базовый овал и фиксировал специальными зажимами. Работа была кропотливой. Иногда я колебался, и тогда специалист предлагал несколько вариантов, чтобы я выбрал наиболее похожий. Потом пришла очередь носа, основательного фильтрума[1], тонкогубого рта, подбородка и ушей.

— Волосы? — спросил Иван Поликарпыч, перелистывая страницу с прическами.

— Темные. Коротко стриженные. Но не «под ноль». И… вроде бы, легкая седина на висках. Едва заметная.

Специалист одобрительно хмыкнул, подобрал подходящую пленку с проседью и наложил её поверх волос.

— Теперь особые приметы? Шрамы? Родинки? Очки?

Я снова погрузился в воспоминание. Образ был мимолетным, но невероятно четким, будто врезанным в память. Я ведь видел его не глазами, а непосредственно через память другого человека, в момент наивысшего эмоционального напряжения. Детали должны быть точными.

— Нет, ничего необычного.

Иван Поликарпович отошел в сторону, дав мне взглянуть на результат. На прозрачных пленках, наложенных друг на друга, смотрел на меня незнакомец. Холодный, сосредоточенный взгляд узких глаз, тонкие губы, собранные в почти незаметную усмешку, уверенный и умный взгляд. Не прямо один в один, но вполне узнаваемый портрет.

— Он, — выдохнул я. — Это именно он.

Яковлев, молча наблюдавший за всем процессом, впервые подошел к столу и внимательно изучил собранный портрет. Его лицо, поначалу непроницаемое, неожиданно едва уловимо дрогнуло.

— Твоё же колесо… — сдавлено произнёс он. — Хорошая работа, Иван Поликарпыч! Сделай мне несколько копий… А негативы — уничтожь! Сразу же!

— Слушаюсь, Эдуард Николаевич! — Специалист аккуратно, с какой-то почти любовью, сделал несколько снимков, закрепив изображение в рамку для фотосъемки.

Затем он разобрал изображение на кусочки, которые аккуратно сложил в чемодан. Закрыв его и забрав фотоаппарат, Иван Поликарпович тихо удалился. Генерал-майор повернулся ко мне.

— Ну и задал ты мне задачку, Родион Константинович… — почесав затылок, произнёс Яковлев. — Хотя, это не у нас, а у «двойки» пусть мозги дымятся…

— Так вы его узнали, Эдуард Николаевич? — прямо спросил я начальника.

— Увы и ах — узнал, — не стал скрывать генерал-майор.

— И кто же это? — не мудрствуя лукаво, поинтересовался я.

— Раз ты его все равно видел, можешь и позже узнать самостоятельно, кто он… — Махнул на всё рукой генерал-майор. — Это — посол СССР в Канаде…

[1] Фильтрум (губной желобок) — это бороздка между основанием носа и верхней губой, длина которой важна для пропорций лица.

Глава 8

— Вот, ля, курва какая! — выругался начальник первого отдела Второго Главного Управления КГБ СССР, к которому меня зачем-то притащил мой непосредственный начальник. — Это ж… — Рэм Сергеевич Красильников даже от возмущения задохнулся, вновь взглянув на фоторобот, составленный мной.

Мы сидели впятером в кабинете Красильникова: я и Эдуард Николаевич по одну сторону стола, Марат и Коля, срочно вызванные начальством — по другую. Сам же генерал-майор Красильников восседал в своем кресле во главе нашей скромной компании.

— Это точно Яковлев, — качнул головой Марат, перед которым лежала еще одна копия фоторобота, — Александр Николаевич. И он сейчас точно в Москве.

— Яковлев Александр Николаевич? — Я с огромным удивлением повернулся к своему начальнику.

— Чего ты меня так уставился, Родион? — Криво ухмыльнулся генерал-майор Яковлев. — Нет, мы не братья. Даже не родственники. И это несмотря на то, что мы оба Яковлевы и оба Николаевичи. Понял, умник?

— Понял, Эдуард Николаевич! — Я примирительно поднял руки. — Просто я этого Яковлева никогда в глаза не видел…

— А как же ты тогда его фоторобот так точно составил? — не понял моего заявления Красильников.

— Кудесник он, товарищ генерал майор! — хохотнул Николай. — Наверное, точно так же, как контейнер обнаружил. Ведь он в том дворе тоже ни разу не был.

— Колись, товарищ генерал-майор, — произнёс Красильников, — чего вы там в своем НИИЧАВО[1] наизобретали?

— Вижу, товарищ Рэм, что с творчеством диссидентов[2] Стругацких ты хорошо знаком, — беззлобно подначил старого друга Эдуард Николаевич.

— Да как их не читать, если пишут занимательно, — не поддался на провокацию Рэм Сергеевич. — Ты, похоже, тоже читал, раз про НИИЧАВО в курсе?

— Мне по должности положено, — шутливо заявил Яковлев, — я ведь тоже НИИ руковожу. А слышал, что по их сценарию Тарковский в прошлом году новый фантастический фильм снял? «Сталкер» называется. Мне тут рассказывали… ну, кому посчастливилось на закрытый показ прямо на киностудии «Мосфильм» попасть — изумительная вещь! Но в прокат всё ещё не выпустили…

— А вы чего уши развесили, разгильдяи? — неожиданно рявкнул на подчинённых Красильников, но я не услышал в его голосе никакой злобы. — Просрали мне Яковлева, а «Шмеля» угробили! Мы бы через него качественную дезу еще несколько лет могли нашему вероятному противнику втюхивать. А вот эту харю, — он хлопнул ладонью по фотороботу, — каким Макаром теперь к делу пришить? А этого вот… — Красильников на мгновение задумался, как бы ему похлеще обозвать предателя.

— Оборотня в погонах… — неожиданно по привычке вырвалось у меня, а оказалось, что в этом времени такого выражения никто не знал[3].

— Да какие у него погоны? — фыркнул Красильников. — Зато оборотень — прямо в точку! И вот этого оборотня нужно было под белы рученьки с поличным брать! Да и то я не уверен, что он впоследствии не выкрутился бы…

Я слушал вполуха, как разоряется Рэм Сергеевич, а сам пялился на собственноручно составленный фоторобот, поворачивая его и так, и этак. Хоть я и видел этого человека живьем в чужих воспоминаниях, но не узнал. Но вот какое-то смутное ощущение, словно я его уже когда-то видел — там, в своём времени, никак не давало мне покоя.

— Это ещё почему? — поинтересовался мой шеф, не знающий, похоже, некоторых нюансов. Ну, оно и понятно, у него совершенно другие задачи в конторе.

— Ты в своём