Кремлевский кудесник - lanpirot

— Не вопрос, товарищ генерал-майор, подожду… — Я уже оторвал свой зад от стула, но Эдуард Николаевич жестом заставил меня вернуться обратно.

— Поручусь, как за самого себя! — Порадовал меня Эдуард Николаевич (хотя, ведь он это о настоящем Гордееве — моей заслуги в том нет).

Красильников еще раз пристально взглянул мне в глаза, а затем произнёс:

— Хорошо, только не подведите меня под монастырь, товарищи дорогие!

Мы с Яковлевым синхронно кивнули. Что заставило начальника первого отдела «двойки» поделиться с нами этой, по всей видимости, конфиденциальной информацией, было мне неизвестно. Похоже, что найденный мною контейнер, действительно основательно прикрыл ему задницу. И в будущем он рассчитывал на продолжение нашего плодотворного сотрудничества.

— Еще в шестидесятых, — продолжил Красильников, — к нам в отдел стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами…

— О, как! — С изумлением покачал головой мой начальник, похоже, не обладавший ранее подобной информацией.

— Впервые подобные сведения были получены после того, как Яковлев вернулся со стажировки в США — в 58-ом его по обмену направляли в Колумбийский университет. Ты, кстати, с генерал-лейтенантом Питоврановым Евгением Петровичем знаком? — спросил у моего шефа Рэм Сергеевич.

— Знаком, но так — шапочно, — ответил Эдуард Николаевич. — Он, если мне память не изменяет, уже лет десять, как в запасе.

— Да, официально с 66-го года, — подтвердил Красильников. — Сейчас он зампредседателя президиума Торгово-промышленной палаты. Но не бывает бывших контрразведчиков-чекистов, — даже с какой-то гордостью произнес Рэм Сергеевич. — Так вот, в 69-ом году Питовранов создал мощную спецрезидентуру КГБ «Фирма», которая по сей день работает под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализируется на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с СССР. Вскоре от бизнесменов «Фирма» перешла к установлению контактов с видными западными политиками. И вот сведения, полученные от одного из них, подтверждали, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой.

— И что, никаких мер не было принято? — вполне себе искренне удивился Эдуард Николаевич.

— Об этой ситуации без промедления доложили Андропову, — ответил Красильников, — и Юрий Владимирович приказал Питовранову перепроверить информацию и получить какие-либо подтверждающие или опровергающие факты. За дело вновь взялось представительство «Фирмы», расположенное в Канаде. Выяснилось, что у посла регулярно появляются новые дорогие вещи, а его траты, якобы, значительно превышают не только зарплату, но даже те средства, которые главы советских диппредставительств обычно умудряются втихую присваивать из представительских денег. Для Андропова этого было достаточно, и он поручил подготовить записку Генеральному секретарю ЦК КПСС…

— Это уже серьёзно… — Качнул головой Эдуард Николаевич. — И что было дальше?

— А о том, что было дальше, я слышал от зампреда КГБ при Совете Министров.

— От генерал-лейтенанта Чебрикова?

— Да, — кивнул Красильников. — Он говорил, что Андропов показывал ему эту записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки.

— И что, это не подействовало?

— В том-то и дело! Леонид Ильич прочел и сказал: «Член ЦРК[4] предателем быть не может!» И усё — приехали! Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, но в споры не полез, а записку порвал. Теперь понимаете, товарищи, какими нужно обладать доказательствами, чтобы законопатить этого оборотня туда, где ему самое место?

— Они должны быть просто железобетонными! — понуро произнёс Марат. — А мы всё просрали…

— Ячейки памяти, соответствующие запросу, найдены! — Слова оперативника внезапно заглушил зазвучавший прямо у меня в голове механический и абсолютно лишённый всяческих эмоций голос.

Я едва с места не подскочил от неожиданности, с трудом удержавшись, чтобы не выругаться матом. Но это было еще не всё, меня стегануло такой болью в висках, что я непроизвольно схватился руками за голову, а затем уперся локтями в стол перед собой.

— Родион, что с тобой? — Естественно, что такое поведение не скрылось от «всевидящего ока» начальства, да и остальных присутствующих тоже.

— Он и в машине на обратном пути тоже всё время дергался, товарищ генерал-майор, — Тут же «настучал» Марат.

Но я не был на него в обиде, поскольку понимал, что сделал он это из самых добрых побуждений.

— Нормально, — проскрипел я сквозь зубы, — сейчас отпустит… Похоже на откат от психостимуляторов…

— Ну, вы это… осторожнее, ребятки, с препаратами-то! — строго произнёс Красильников. — Я понимаю, что ученые частенько всё на себе испытывают… Но… вы уж как-то поберегитесь, что ли.

— Спасибо, Рэм Сергеевич, — поблагодарил я генерала за участие, — мне уже легче… Голова только раскалывается.

— Мы, Родик, — чрезмерно вкрадчиво и мягко произнес Эдуард Николаевич, — с тобой об этом позже поговорим… Держи, вот — выпей! — передо мной на стол легла бумажная упаковка с болеутоляющими таблетками.

Я скосил глаза, пытаясь рассмотреть, что это за лекарство. Им оказался обычный «Цитрамон», применяющийся даже в моём времени. Хотя, это вполне могла оказаться «Тройчатка» — уже забытое лекарство 50−70-х годов. В семьдесятнепомнюкаком году один из трёх компонентов «Тройчатки» — аминофеназон был признан канцерогенным, то есть он вызывал риск возникновения рака, далее выяснилось, что вещество ещё и вредит костному мозгу, особенно детскому. В итоге компонент был запрещен и его заменили аспирином (ацетилсалициловой кислотой), а название изменили на «Цитрамон».

— Ребят, воды ему дайте! — распорядился Красильноков.

Марат метнулся в угол кабинета и вернулся назад с гранёным стаканом воды. Я наощупь выщелкнул сразу пару таблеток, закинул в рот и запил водой.

— Значит, так и не расскажешь, Эдуард Николаевич, как вы это провернули? — подцепив со стола фоторобот Яковлева, вновь завел старую шарманку Рэм Сергеевич.

— Извини, старина — пока не могу, — жестко отрубил всякие поползновения мой шеф. — Слишком уж опасная технология. Видишь, что с Гордеевым творится? Даже не знаю, будем ли мы продолжать наши эксперименты…

А со мной действительно творилась какая-то лютая хрень. Мало того, что голова трещала так, что хотелось выть, так еще и все пространство перед глазами было забито какими-то раскрывающимися «окнами», похожими на вкладки «Винды». Причем эти вкладки никак не хотели закрываться, и я сейчас ничего другого кроме них не видел.

Мерцающие картинки плыли перед