Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Не очень хотелось, — скривился Борис.

— Башкой своей надо было думать, прежде чем игнорировать мои приказы, — всё-таки старший Волынский до сих пор злился. — Ладно, ты где сейчас?

— Загораю возле одного интересного озера, — усмехнулся княжич. — Завтра выдвигаюсь к Ефрату. Поезжу по городам как турист, пока все твои недруги не успокоятся.

— Ты иногда звони, не пропадай, — вздохнул Глава.

— Кстати, а где барон Абрамов сейчас?

— Да где-то неподалёку от тебя свои дела обтяпывает.

— Поинтересуйся у него, сможет ли он перевезти меня через границу Халифата с контрабандой? Иначе медальон у меня отберут в аэропорту.

— Поспрашиваю. Но ты не рассчитывай на барона. Чем больше от него хочешь, тем больше будешь должен. Всё, отключаемся. Не нужно лишнего болтать.

Борис чертыхнулся, закончив разговор. Две недели в этой жаркой и тягучей как патока стране! Свихнуться можно от тоски. Надо узнать, есть ли в Багдаде бордели или рестораны для европейцев. Должны быть, иначе сюда никто ездить не станет.

Он и в этот раз лёг спать во внедорожнике, и вымотанный до предела сегодняшними погружениями, постарался сначала прокачать энергетические каналы, сузившиеся от чудовищной нагрузки, а кое-где даже разорвавшиеся. А потом словно в темноту провалился.

— Княжич! — его беспощадно трясли за плечо. — Просыпайтесь!

Борис подскочил на месте, едва не пробив головой крышу бронированной машины.

— Нападение! — голос Степана в полной темноте был напряжённым, но без панических ноток. — Вставай, княжич!

— Что? Кто? — быстро пришёл в себя Волынский и растёр лицо, чтобы сбросить сонную одурь.

— Неизвестные напали на лагерь. Парни заняли круговую оборону.

— Ну и в чём проблема? — накинув на себя тонкую куртку, спасающую от холода, тянувшегося с озера, Борис вылез наружу. В уши сразу же ударили звуки серьёзного стрелкового боя. То и дело стены развалин освещались вспышками выстрелов, красные трассеры уходили в сторону холмов, со взвизгом ударялись в землю и рассыпались искрами. Охрана Волынского стреляла короткими очередями, а вот автоматы гвардейцев не смолкали ни на минуту. — Мы не отобьёмся?

— У них маг, — Степан уже успел надеть бронежилет, а второй держал в руках. — Он уже развалил одну стену какой-то техникой, придавив двух гвардейцев. Не до смерти, но воевать не могут. Оденьте, господин. Кроме вас в отряде чародеев нет. Если этот гад начнёт всерьёз бить, все здесь и останемся.

— Понятно, — Борис не хотел надевать бронежилет, так как считал себя достаточно сильным одарённым, чтобы противостоять магическим атакам, но Степан, судя по его решительному виду, не собирался отступать. Ведь он отвечал за жизнь младшего сына Главы, а любое средство защиты на Борисе успокаивало его.

Надев бронежилет, княжич нырнул в салон, снял печать с сумки и вытащил медальон. Подумав, засунул его во внутренний карман куртки. Так надёжнее.

— Ну и куда идти? — он оглянулся по сторонам. Машины, стоявшие полукругом, защищали подходы к лагерю с севера и юга. Отсюда же можно было без боязни скрыться в развалинах.

— Я оставил здесь Лёху с тремя бойцами, — Степан небрежно перебросил короткоствольный автомат с плеча на сгиб руки. — Вы нужны там. Создайте пару техник из арсенала Рода, запугайте их.

— Шавкат живой? — Борис от неожиданности пригнулся, когда над головой что-то просвистело, и мгновенно накинул воздушный доспех. Погибать в дурацкой перестрелке ему не хотелось.

— Да, сидит тихонько в укромном месте, куда пули не залетают, — телохранитель хмыкнул. — Идёмте, княжич.

Они пригнулись, чтобы проскочить несколько метров открытого пространства, и оказались в помещении, которое сейчас превратилось в поле боя. Стучали выстрелы, витиевато ругались арабы, слышались матюки русских. Степан показал рукой, где нужно залечь. Обвалившаяся стена, как ни странно, стала хорошей позицией, но Борис то и дело слышал, как с чмоканьем впиваются в камень пули.

— Пытаются с двух сторон зажать, — пояснил Степан. — Одни отвлекают, другие просачиваются к машинам, но мы им не даём. Вот по ним и надо шарахнуть, чтобы поняли, что шутить не будем.

— Хорошо, попробую, — Волынский привалился спиной к тёплым камням и сложил ладони друг к другу, усилил токи Воздуха, насыщая их капризными элементалями, и вскоре за стеной с гудением возникла миниатюрное пылевое облако. Никто не видел, что происходит, но Борис знал, что сейчас из этого облака формируются воздушные лезвия, способные раскромсать живую плоть, неосмотрительно подставившуюся под удар магоформы. Она была простенькой, но прощупать слабые места врага и выявить, где прячется маг, вполне могла.

Насытив лезвия магической энергией, Борис ещё минуту держал в узде невидимые дрожащие нити, пока не отпустил. Что-то хрустнуло в воздухе, засвистело — это острые ножи полетели от лагеря в сторону нападавших. Поддав ускорение летящей магоформе, княжич рявкнул:

— Всем лечь! Шавкат, переведи!

Бухарец откуда-то из тёмного угла затараторил по-арабски. И только замолчал, как ухнуло, растеклось в воздухе треском рвущейся материи, кто-то завопил от страха и боли. Две человеческие фигуры, пригибаясь, бросились прочь от места засады, но тут же переломились как подрезанные, и рухнули вниз, слившись с землёй. На какое-то время интенсивная стрельба с того фланга прекратилась, зато с другой полетели гранаты, тонко завизжали чьи-то голоса. Несколько раз бахнуло, заложив уши.

А потом что-то засвистело, да так противно, что многие побросали оружие, сжимая виски. Как называлась эта магоформа здесь, он не знал, но был с ней знаком. «Свирель» — гадкая штука, совмещающая ментальную атаку с магической воздушной техникой. Она воздействует не на слух, а выворачивает мозг, сводит с ума и на некоторое время дезориентирует противника.

В воздухе раздались хлопки. Это сработали защитные амулеты охраны княжича, сглаживая негативное воздействие, а вот гвардейцам пришлось несладко. Можно сказать, на некоторое время они выбыли.

Множество теней бросилось к развалинам. Борис, благодаря своему доспеху, минимизировал неприятные последствия «свирели» и шарахнул воздушной волной, без всяких изысков насыщая её песком, камнями и всяким мусором, скопившемся в заброшенном посёлке. И вся эта масса снесла бандитов. Снова захлопали разряжаемые амулеты, теперь уже со стороны нападавших. Кому-то удалось выжить под ударами, кого-то покалечило, но никто не добежал до лагеря.

— Шавкат, живой? — весело спросил Борис, падая за вывалы глинобитных кирпичей.

— Пока живой, — бухарец подполз к нему.

— А что с таким пессимизмом? Сейчас вычислю их