Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Разрывало от противоречий, от всех этих проклятых обстоятельств — заставил себя дышать. Хех… стоило только встретить Ульфа, и напускная апатия куда-то разом улетучилась.

— Ульф, — сказал, глядя в глаза. — Скажи, ты хотел бы отправиться со мной? В Чёрный Замок, чтобы… чтобы ковать вместе?

Спросил, выжидающе глядя на здоровяка — тот всё ещё смотрел на меня, и в глазах теплилась тихая радость от мысли, что у Брика теперь всё хорошо.

— Ковать?.. — переспросил детина. — Делать формочки для пирожков?

— Не только, Ульф. Там… там будет непросто. Там всё другое, — нервно теребил пальцами ладонь, всё ещё сомневаясь, правильно ли делаю, что тяну паренька за собой.

— Уехать… из деревни? — медленно произнёс Ульф так, будто только что осознал, что я уезжаю. — У нас… больше не будет кузни? — ещё тише уточнил молотобоец.

— Да, Ульф. У нас не будет кузни здесь, но будет кузня там. И место, где жить. И что есть. А здесь… здесь неизвестно, что ждёт. Здесь совсем небезопасно, понимаешь?

Глаза детины бегали, будто тот пытался соединить разрозненные слова во что-то целое, а затем опустил взгляд, снова уставившись в кочку на земле.

— Ульф… хочет быть тут. — Сказал тихо и упрямо. — Здесь есть забор. — Парень, видимо, говорил про частокол. — Здесь есть снег. Здесь… Брик.

Я замолчал — дыхание спёрло, в голове закружилось. Говорить больше ничего не хотелось. К горлу снова подступил тугой ком.

— Ладно, Ульф… ладно… — Видимо, всё, что могу сделать — просто отпустить парня, деревню, всё это место.

Но почему-то слова сами вылетели из горла:

— Ты уверен, Ульф? Мне бы… мне бы очень пригодился такой славный молотобоец, как ты — такой надёжный помощник.

Говорил жалобно, лишь бы здоровяк передумал.

Слова, кажется, попали в него — тот удивлённо поднял глаза, в этот момент смотрел так, будто был гораздо мудрее и старше. Странно, правда?

— Ты хороший, Кай. Я рад, что ты мой друг.

И улыбнулся широко, просто и по-детски.

— Я тоже рад, что ты мой друг, Ульф. — Протянул ему руку для прощания.

Детина медленно поднялся. Я смотрел на него снизу вверх — тот заслонял тусклое солнце, что с трудом пробивалось сквозь пелену облаков.

Тогда Ульф сделал то, что уже делал однажды — шагнул вперёд и крепко, но на этот раз как-то бережно схватил меня в медвежьи объятья. Только теперь держал долго, а я, перестав бороться, просто расслабился в руках этого странного человека с чистой душой.

Так мы и стояли, обнявшись, секунд двадцать. Огромный ребёнок и человек, который попал сюда не пойми каким образом.

Ульф отпустил меня, смотрел, и просто молчал, и я тоже молчал — не знаю, чего ждал.

— Кай, — сказал парень низким голосом. — Если Ульф нужен… Ульф пойдёт с тобой.

Я опустил голову. Значит, вот как — решать мне, и если решение окажется неверным, последствия могут быть плачевными.

Останься детина здесь, что его ждёт? Скорее всего, ничего хорошего. Кто ещё станет с ним возиться? К нему нужен особый подход и терпение, только тогда потенциал раскрывается. Да и сама деревня… не факт, что простоит хоть сколько-то, а там, в городе… Я мог бы попробовать пристроить пристроить парня — обеспечить жильём, работой…

«Вот же чёрт,» — подумал. — «Это огромная ноша». Но Ульф — отменный молотобоец, таких ещё поискать.

Смотрел на по-детски искреннее лицо и понял: этот огромный детина был редчайшим представителем незамутнённой доброты в жестоком мире. Я не мог его здесь оставить, но и не мог на сто процентов быть уверенным, что там ему будет лучше.

«Дима, это просто решение, которое нужно принять,» — сказал себе. — «Ты делал это тысячу раз и знаешь, как лучше. Но никогда не сможешь предугадать всё. Неопределённость — одно из свойств жизни».

— Да, Ульф, — вырвалось твёрдо, и сам удивился, как внезапно ушли сомнения. — Ты мне нужен.

Детина снова расплылся в своей счастливой улыбке.

— Тогда идём. — Тот кивнул. — Вот только… если Брик теперь с духами… можно предам его тело земле?

Я удивлённо на него посмотрел.

— Чтобы… — Ульф задумался, подбирая слова, — … чтобы зимой ему не было холодно и чтобы червяки его не съели, а то как он потом будет с папкой их собирать?

— Конечно, старина, — голос дрогнул. — Конечно, можно. Я… я пойду, зайду к Брику сперва, попрощаюсь.

Повернулся, толкнул хлипкую дверь и заглянул в лачугу — внутри почти пусто. Земляной пол, треснувшая бочка в углу и грубо сколоченная из досок лежанка — на ней, укрытый тонкой мешковиной, на соломенной подстилке лежал Брик. Рядом догорала маленькая масляная лампа.

Лицо было спокойным и даже каким-то… умиротворённым — это вызывало смешанные чувства. Может, и вправду, когда здесь люди уходят, они просто смешиваются с Ци, становятся частью всего? Возвращаются к источнику? И может, ему и вправду сейчас хорошо.

Шёл медленно, и с каждым шагом лицо мальчика становилось всё отчётливее — тонкие ресницы, короткие волосы, припорошенные пылью и золой, чумазое, но такое доброе лицо.

Опустился на колени и просто смотрел. Мальчишка будто уснул после долгого дня, полного игр и веселья.

Коснулся его плеча — то было холодным, как лёд. Хотелось что-то сказать, но прагматик внутри твердил, что в этом нет никакого смысла — Брик ушёл. Всё же рука сама по себе нащупала жилку на шее — пульса нет. «А может, как со Свеном?» — промелькнул где-то в глубине души ядовитый червячок надежды, но от него стало только тяжелее.

— Спасибо тебе, Брик, — прошептал. — Ты был отличным помощником, пусть и так недолго.

Крепче сжал его плечо, а затем убрал руку и просто сидел молча, прощаясь с отважным человечком навсегда.

Встав, шмыгнул носом и вышел на заснеженную улицу. Там всё ещё стоял Ульф — смотрел на мелко падающие хлопья, что кружились в воздухе, будто в танце. Стихии было безразлично до человеческого горя — у неё была своя жизнь, и если к ней подключиться, можно на время забыть о проблемах — так, видимо, и делал сейчас Ульф. Просто смотрел на снег и радовался этому явлению, как ребёнок. «Мне есть чему у него поучиться,» — подумал я.

Дальше помог громиле — нашли пару лопат и что-то вроде лома, чтобы долбить начинающую промерзать землю. Работали быстро и слаженно — завернули маленькое тело в чистую тряпицу, которую принёс из дома Гуннара. Опустили в вырытую ямку и молча закопали.

Ульф уже не грустил — даже улыбался и, бросая комья земли в яму, что-то рассказывал Брику о