Ты вернешься! - Галина Валентиновна Чередий

— Нет. — я скривилась от внутреннего дискомфорта, но все же призналась. — Точнее я не знаю этого. Он не Курта.

— Хм… А кто тогда? И как ты с ним…

— Я не хочу об этом говорить! — резко оборвала я его.

— Ну хорошо, хоть и совершенно непонятно, и теперь станет и меня беспокоить. В любом случае, я думаю лучшее лекарство от сильного влечения — поддаться своим желаниям, ведь запреты их только разжигают, особенно кого-то вроде тебя, Рин. Ты будущая прима Курта, любой свободный самец будет счастлив, пожелай ты его приблизить. Неужели предмет твоего интереса против стать твоим партнером?

Снова это вечное — ты прима, Эрин, любой будет счастлив… Но я ведь еще и просто женщина, самка … Вот почему начала думать об этом сейчас? Раньше ведь делить себя между статусом и личностью в голову не приходило.

— Нет. Это я … считаю не слишком адекватным испытывать тягу к нему.

— Да кто же он такой, чтобы тебя мучили такие сомнения? Не человек же… — хохотнувший Гера осекся, нарвавшись на мой взгляд, выдавший с потрохами. — Э-э-м… Да уж… Хотя… Тогда и вовсе нет проблемы, Рин. Люди для нас — быстро приходящие в негодность партнеры. Слишком хрупкие, лишены нашей выносливости и ненасытности и так быстро стареют. Зачем себе что-то запрещать, испытывая проблемы с неутоленным влечением, если достаточно ему поддаться и вскоре утратить естественным путем из-за разочарования. Поверь мне, данное средство работает безотказно.

— У тебя были человеческие партнерши? — удивилась я.

— Рин, да у всех молодых самцов хранимых Луной они бывают! — рассмеялся Георг. — При наших-то аппетитах и стервозности самок своего вида это неизбежно. Никто просто об этом не распространяется, ведь подобные связи мимолетны и редко становятся чем-то запоминающимся. Вот поверь, совсем небольшое время спустя ты тоже с трудом сможешь вспомнить свои нынешние волнения насчет целесообразности связи с человеком.

Я усмехнулась недоверчиво. Что-то сомневаюсь, учитывая дикий трепет, который то и дело накрывал и окутывал меня подобно жаркому плотному одеялу, стоило позволить себе вспомнить о сексе с человеком. Рус. Его имя. Его запах, действовавший на меня подобно дурману весеннего гона. Его взгляд, пугающе голодный и греховный даже для меня, хранимой Луной. Его манера не прикасаться, нет — захватывать собой и для себя, беспардонно, будто не подозревая о возможности получить отказ или вовсе поплатиться жизнью за такую дерзость, хотя был предупрежден. И его свирепое обладание, то как он брал меня, неистово вливая в меня собственное вожделение и дикое удовольствие, как не смог ни разу ни один из моих прежних партнеров, и отчего меня выбросило в пространство наслаждения неизведанной мощи. Да, это было лишь краткое ошеломившее мгновенье, но после него весь мой прошлый секс и удовольствие от него будто выцвели, потеряв и намек на насыщенность и реальность.

Всю последнюю неделю я ничего не могла поделать с собой. День еще как-то переживала, а с наступлением ночи в голове словно начинал звучать тоскливый призывный вой, волочащий к своему источнику как на неразрывном канате. Я обращалась и бегала, бегала, стремясь избавиться от этого притяжения, но неизменно то и дело обнаруживала себя у границы проклятого пустыря. Отказывалась даже смотреть в сторону убогого логова моего случайного спасителя и любовника, но вид одинокой фигуры у окна жег и жег невыносимо мои глаза и разум. Он каждый раз был там. Ждал, как и прокричал в момент моего ухода. Стоял, сидел, смотрел в темноту, будто и не нуждался в пище и отдыхе.

А я бесилась, желая то рвануть к нему и глотку перегрызть за это мучительное, подчиняющее меня, МЕНЯ! притяжение, то в прыжке сбить на пол, обратиться и принять его в себя, сходу рухнув в лютое пламя, что подавляемое гудело внутри.

— А говоришь у тебя нет от меня тайн, — фыркнула и с легким упреком глянула на Георга, уже приняв решение.

— Глупости, Рин, это не тайна, а тема не стоящая внимания всего лишь. — отмахнулся презрительно Гера.

— Ладно, я рада, что поговорила с тобой об этом. — кивнула я ему. — Увидимся ближе к утру или завтра днем.

— Может мне все же стоит сопроводить тебя? — мигом подобрался друг.

— Вот уж нет, еще я к любовнику под охраной не бегала. — отмахнулась я и рванула бегом. — Занимайся своими прямыми обязанностями, Гера.

Конечно я была на все сто уверена, что Георг не посмеет ослушаться меня, но все равно сама не понимая почему хорошенько путала следы и даже оставив накидку у приметного камня, переплыла несколько раз реку по дороге к проклятому пустырю. Но только выбралась на высокий берег, обратилась и встала на две ноги, и понеслась вперед что было сил, позволяя телу делать то, чего требовала взбудораженная душа.

Рус сидел на подоконнике, откинув голову и прикрыв наверняка уставшие просеивать тьму глаза. Я бесшумно запрыгнула к нему, как и в прошлый раз, и тут же нарвалась на его прямой и ничуть не сонный взгляд. Серая ртуть радужек мгновенно полыхнула лютым темным пламенем, Рус вдохнул, радостно вскинувшись, но я тут же закрыла ему рот ладонью.

— Мы ни о чем не будем говорить! — приказала, подкрепив это импульсом своей ментальной силы, однако и тени покорности не засекла в его глазах. Как моя сила примы могла совершенно не работать с ним?

Рус дернул головой, освобождаясь от моей ладони на своих губах и перехватывая за запястье и, без всякого предупреждения, завалился на бок с подоконника внутрь помещения, увлекая за собой. А я подчинилась, я подчинилась, даже и не подумав сгруппироваться при падении. Оказалось, что он перетащил свою лежанку, которую наверняка пришлось чинить после прошлого раза, прямо под окно. Едва мы упали на нее, он опрокинул меня на спину, накатываясь сверху, вклиниваясь между моих ног, вынуждая их широко развести для него, и с хриплым голодным стоном столкнул наши рты в жестком ранящем поцелуе.

Молниеносно забываясь, оглушенная диким ревом освобожденного, так долго сдерживаемого желания, я обняла его, обвивая руками и ногами, желая сразу же в себе. И тут же опомнилась, уронив все конечности и отпуская, испуганно замерев в ожидании крика боли.

— Верни все как было! — прорычал Рус, размыкая наш поцелуй