Психомодератор. Книга 1. Разделение - Никита Андреевич Борисов

Его личина была наполовину залита кровью, а майя пульсировала, как живое существо. Он умолял обнять его, говорил, что любит меня. Но это был не он. Не его истинная персона смотрела из глаз этого существа.

София кивнула, её персона стала задумчивой, взгляд обратился внутрь, анализируя, сопоставляя. На мгновение Авроре показалось, что она видит сквозь майю наставницы — чуждую геометрию внутренней структуры, слишком сложную для человеческого восприятия.

— Собаки, пауки — это стандартные архетипические страхи, — произнесла София, и каждое слово расходилось кругами в воздухе, как если бы её голос обладал свойством изменять структуру пространства вокруг. — Они принадлежат коллективному бессознательному, они универсальны, как опорные колонны. Но Декарт... это личное. Это значит, что кто бы ни создавал эту реальность, он знает твою истинную личность. Или, по крайней мере, имеет доступ к твоим воспоминаниям, к самым сокровенным областям твоего разума.

Холодок пробежал по майе Авроры, поднимаясь к основанию черепа, где превратился в ощущение чужого пристального взгляда — словно кто-то наблюдал за ней из-за границ воспринимаемой реальности.

— Но как? Я никогда не была в этом центре. Я даже не знаю никакого Локтингейла! — её голос поднялся на октаву выше, отразился от стен и вернулся к ней с едва заметным искажением, словно кто-то другой произнёс те же слова одновременно с ней, из другого слоя реальности.

— Возможно, это не имеет значения, — София начала двигаться по коридору, жестом приказывая Авроре следовать за ней. Её личина изменилась — движения стали более настороженными, экономными, как у древнего хищника на незнакомой территории, слишком долго носившего маску человека. — Некоторые паттерны сознания могут резонировать на расстоянии, пронизывая все уровни сознания. Возможно, твои воспоминания просто... созвучны с чем-то в глубинах его разума.

Они вышли в просторный холл, который теперь выглядел почти нормально, хотя реальность всё еще казалась хрупкой, как истончившаяся майя старика, готовая в любой момент разорваться, открывая новые кошмары или — что страшнее — абсолютную пустоту .

— Нам нужно будет обойти все места, которые могут быть значимы для Локтингейла, — сказала София, её глаза сканировали пространство, словно видя сквозь стены и поверхности, считывая следы чужого присутствия. — Его жильё, любимые места, места, связанные с травмами. Люди обычно выбирают для своего убежища то, что отпечаталось в их разуме, даже если это связано с болью.

Она повернулась к Авроре, и впервые за весь день сквозь её майю проступило что-то похожее на человеческую эмоцию — тревожная забота.

— Но прежде чем мы продолжим, мне нужно понять... Этот Декарт, его личность значит для тебя больше, чем просто "молодой человек", верно? Иначе его образ не был бы использован как основной рычаг психологического давления.

— Мы познакомились в академии, — начала Аврора, удивляясь, как спокойно звучит её голос, когда внутри всё дрожало при одном воспоминании о нём. — Его личина казалась совершенной, а персона сияла сквозь неё, как ослепительный свет. Он был самым блестящим студентом курса. Все прочили ему будущее великого психомодератора.

Она сделала паузу, вспоминая его смех, резонировавший со всеми слоями её существа, его восторг, когда он делился с ней своими теориями.

— Мы влюбились почти мгновенно. Это было как... как найти недостающую часть себя. Он понимал меня так, как никто никогда не понимал.

София внимательно слушала, её глаза, казалось, изменили цвет — теперь они напоминали древние янтарные камни с застывшими внутри насекомыми.

— А потом что-то случилось, — Аврора почувствовала, как майя на её лице натянулась от боли воспоминаний. — Он сильно изменился, словно что-то проникло под его майю, исказило контуры души. Его слишком увлекала теория о состоянии "Абсолютного зеро" — точке, где разум освобождается от эмоций и становится чистым интеллектом.

Персона Софии изменилась мгновенно, словно имя древнего врага прозвучало в тишине храма.

— Синаптик, — произнесла она одними губами, и воздух вокруг этого имени закрутился спиралью, как будто само пространство отторгало его.

Аврора кивнула, чувствуя, как при этом имени по её майе пробежала дрожь.

— Да, теории Лукаса Синаптика. Декарт одержим ими. Он говорил, что путь к совершенству личности лежит через разрушение всех эмоциональных связей.

София долго молчала, переваривая информацию. Её персона стала непроницаемой, майя затвердела, как древняя броня.

— Это объясняет многое, — наконец сказала она. — И делает нашу ситуацию гораздо опаснее, чем я предполагала. Если то, что атакует нас, каким-то образом связано с теориями Синаптика, мы имеем дело не просто с искажением реальности, а с преднамеренной попыткой трансформировать саму структуру майи.

Она не закончила фразу, но Аврора почувствовала, как холодок страха пробежал по её спине.

— Что нам делать? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал профессионально, без дрожи, хотя каждая клетка её личины вибрировала от напряжения.

София выпрямилась, и на мгновение Аврора увидела в ней не просто психомодератора, а воина — древнего и непреклонного.

— Мы найдём источник и нейтрализуем его, — её голос звучал как приговор, произнесённый на языке, который понимает сама материя мироздания. — Но будь готова к тому, что следующие проявления будут направлены именно на тебя. На твои страхи. На твою любовь к Декарту.

Она положила руку на плечо Авроры, и этот жест, такой человеческий, такой неожиданный от вечно сдержанной Софии, придал девушке странную уверенность.

— И помни, что бы ты ни увидела, что бы ни услышала — это не реально. Это конструкция разума, пытающегося манипулировать тобой. Настоящая реальность где-то там, за пределами этого кошмара. И мы вернемся в неё.

Аврора кивнула, чувствуя, как внутри неё поднимается волна решимости — густая и тёплая, как кровь, которая начинает быстрее бежать по венам. Не просто выжить, но и победить. Победить страх, победить искажения, победить того, кто играет их жизнями, словно шахматными фигурами. Это новое чувство удивило её саму — после всего пережитого она ожидала найти в себе лишь истощение и ужас, но вместо этого обнаружила стальное ядро, о существовании которого не подозревала.

Память услужливо подсунула ей воспоминания о первых минутах и часах в этом месте. Как металась между надеждой и отчаянием, не зная, что реально, а что нет. Тогда она была просто напуганной девчонкой, потерявшей контроль над ситуацией, забывшей всю свою подготовку.

"Но теперь всё иначе," — напомнила она себе. Теперь пора вспомнить свои тренировки, годы академии, всё, чему её учили в “Обсерватории синхронизации сознаний”. Даже если страх ещё живёт внутри, холодной змеёй