Тьма. Том 4 - Лео Сухов

— Я Фёдор! И эта жизнь моя! — не согласился придурок.

— Меээу! — с сомнением заметил Тёма, спрыгивая на каменный пол.

— Вот-вот! Я с этим умным котом согласен! Ты с шести лет всё на свете просрал, малец! Но при этом как был Федей, так и остался Федей, — Андрей покачал головой. — Мы с тобой оба прошлое, малой! Прошлое, которое надо оставить за спиной! Смирись с этим!

— Не хочу… — всхлипнув, заупрямился парень.

— Понимаю, сложно… — кивнул Андрей. — Мне легче, я пожил. А вот ты толком и не успел… Но ведь это ты принял решение уйти, малой. Ты. Тебя никто не заставлял. Это ты уступил тело! Сам!

— Он отнял его! — с обидой парировал Федя.

— Кто он-то, малой? — Андрей хохотнул. — Он — это вообще-то ты! Он родился в твоём теле, понимаешь? Он настоящий владелец и тела, и жизни! А мы с тобой — просто осколки личностей. И даже странная каменная баба не может вернуть то, что тебе не принадлежит. Заканчивай эту комедию, короче! Пошли отсюда!

— Я так не хочу! — Федя заупрямился, хотя Андрей был тысячу раз прав. — Я тоже хочу полноценную жизнь! Как у него, как у тебя!..

— И кто тебе мешал-то? — удивился Андрей. — Жил бы и дальше. Но нет, ты же принялся отрицать сам себя, пацан! Ты, сцука, снялся с чемпионата ещё до начала отборочных! А теперь орёшь: пустите меня в финал, я достоин! Да из твоих пятнадцати-шестнадцати лет жизни у тебя только треть твоя, а ещё десять — по его милости! Это он тебя не забыл, придурка полоумного. И этим ты хочешь заплатить ему за спасение от забвения?

— Мяу-а! — нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, согласился Тёма.

— Тебя нет, парень! И никогда не было! — покачав головой, Андрей поскрёб заросший щетиной подбородок. — Ты просто проекция того мелкого Феди, который был, пока не начал вспоминать меня. И тебе выходит, в реальности, не больше шести годков!

— Как мило! — темнота в проходе шелохнулась, выпуская из себя каменную статую.

И да, она снова была каменной — совсем. Ни проблеска жизни в серой шершавой поверхности.

А вот тьма, плескавшаяся в глазницах, буквально лилась по щекам.

— Я так и не поняла, о чём вы! — с обидой заметила она, а затем поджала каменные губы, хитро прищурилась и стрельнула рукой в сторону Тёмы.

Но, видимо, даже Тьма неспособна соперничать с кошачьей реакцией. Изогнувшись в немыслимом пируэте, угольно-чёрный хищник сверкнул глазищами и ушёл от каменных пальцев.

Причём уйти умудрился в сторону Феди, заодно рассадив ему когтями плечо.

Вскрикнув, тот рефлекторно отшатнулся от стойки. И сразу же оказался в руках Андрея, а тот не стал терять момент и цепко ухватил парня за плечо.

— Федя! Я могу подарить тебе жизнь! — прошелестела Тьма, приближаясь к стойке. — Я могу сделать тебя настоящим! Ты ведь и есть настоящий! Самый настоящий из них всех! Иди ко мне, мой хороший! Ты никогда об этом не пожалеешь!

— Я к ней! — хрипло бросил парень, пойманной бабочкой забившись в руках Андрея.

— Обломись, малой! — буркнул тот, покрепче перехватывая пацанёнка.

Резким рывком он развернул Федю спиной к себе. И лишь по движению воздуха я догадался, что произойдёт в следующий момент. Бум!.. И веки Феди начали тяжелеть и закрываться.

Оказывается, даже в беспамятстве можно отключиться от удара по затылку…

Последнее, что мелькнуло передо мной, прежде чем закрылись глаза — десятки рук, рванувшие из темноты в нашу сторону.

А потом я и сам провалился в черноту.

Федя на чём-то сидел и плакал. Правда, вокруг не было видно не то что стула — вообще ни клочка земли. Всё пусто и черным-черно.

А вот свою молодую копию я отлично видел. Со стороны! Я и сам мог двигаться! Да неужели?

Я решительно подошёл ближе и присел рядом. А затем слегка похлопал парнишку по плечу, отчего тот обиженно им дёрнул, издав особо горестный всхлип.

— Подводишь ты меня, Федя! Второй раз уже… — вздохнул я. — И чего тебя тянет к этой каменной мымре?

— Она… Она хотя бы не задвигает меня, как некоторые, на задворки! — вытирая сопли рукавом, буркнул он. — И вообще, обещает оживить…

— Твоё оживление — наша смерть, — с сочувствием пояснил я. — Наша общая — на троих. Тьма поглотит тебя прежде, чем ты успеешь крикнуть: «Свобода!». Понимаешь, Федь?

— Ты… Ты занял моё место! — дрожащим голосом обвинил меня юноша.

— Андрей прав, Федь: тебя никогда не было, — я покачал головой. — Я сам создал тебя, сам выделил из своих воспоминаний. Сам наделил личностью. Но тебя не было раньше, и нет сейчас.

— Зачем я тебе? — юноша утёр слезы и очень серьёзно посмотрел на меня. — Зачем ты меня создал?

— Эм-м-м… — я как-то не готов был отвечать на такие вопросы, но ответить было нужно: скоро пацан очнётся, и мы уже не сможем с ним поговорить. — Для самоидентификации, Федь.

— Ты через меня осознал себя, да? Отделился от Андрея мной? — нахмурился мальчишка.

— В твоём мире, Федь, нет слова самоидентификация, — улыбнулся я. — И даже просто идентификации нет. Есть определение, распознавание, обособление… Понимаешь?

— Нет…

— Будь ты тем Федей, которым себя считаешь, ты бы не понял мой ответ! — объяснил я. — Но ты просто часть меня, часть моего прошлого… И пусть я редко о тебе вспоминаю, но ты влияешь на мои поступки гораздо больше, чем память Андрея.

— Правда? — с надеждой хлюпнул носом этот юнец.

— Правда, — честно кивнул я. — Поэтому заканчивай каждый раз обособляться. Мы с тобой и Андреем — одно целое. Просто настолько разное, что оно пока сойтись не может. Я не знаю, почему именно ты управляешь телом здесь, где мы оказываемся…

В этот момент темнота вокруг задрожала, а откуда-то издалека донёсся голос Андрея:

— Малой! Давай, мать твою, очнись!

— Так вот… Не знаю, почему здесь телом управляешь ты!.. — повторил я скороговоркой, понимая, что разговор уже заканчивается. — Но я знаю одно: погибнет тело — погибнем