Тьма. Том 4 - Лео Сухов

Каждый из этих бойцов носил на себе целое состояние. Ведь в свои сто двадцать два года Дмитрий Богомилович твёрдо знал: нельзя экономить на охране. Особенно, когда во вверенных тебе землях творится чёрт знает что…

А оно творилось, о чём как раз докладывал ещё один пассажир его автомобиля.

— Если все эти движения продолжат, под их влияние попадёт больше двухсот тысяч молодых жителей глухих углов! И не менее трёхсот тысяч человек того же возраста, но в углах более благополучных!.. Это, конечно, приблизительные оценки, но даже так… Почти полмиллиона человек! Это, считай, половина поколения, Дим!

Пожилой мужчина поджал губы, всем видом пытаясь донести до князя серьёзность ситуации. А тот не спешил — ни с ответом, ни с выходом из автомобиля.

Ещё какое-то время князь сидел молча и морщил лоб. А потом тяжело вздохнул, побарабанил пальцами одной по костяшкам другой руки… И, наконец, вынес вердикт:

— Мы ведь с тобой говорили об этом, Саш. Если не перекроем им источники денег, всё бесполезно. Они же как гидра греческая: рубишь одну голову, а отрастает две!

Оба мужчины замолчали. Сиятельный князь Дашков Дмитрий Богомилович хмурился, думая о сложившейся ситуации. А его советник Александр Андреевич Вертков подыскивал новые аргументы.

К сожалению, в папочке, которую он сжимал в руках, эти самые аргументы закончились. Приходилось придумывать на ходу.

— Если ничего не сделать, мы потеряем шестую часть молодого поколения нашего города! — наконец, решил пойти на второй круг он. — А сейчас ещё не поздно откатить всё назад.

— Мы уже это делали, Саш! — напомнил Дашков. — Повязали всю «Обыкноверию», вытащили всех их руководителей и сочувствующих… И что? Год прошёл, и вылезли «Без Тьмы», «Светоборцы» и… Как их?.. Название такое дурацкое, ты говорил!

— «Равноправие», Дим, — подсказал Вертков.

— Вот именно, оно! — кивнул Дашков, а потом сокрушённо покачал головой. — Господи, где они такое берут-то только… Равноправие… Надо же было додуматься-то? А вместе с этими движениями в этот раз появился и убийца, Саш. Которого мы поймать всем Ишимом не могли. Думаешь, сам собой он появился? Ты его расписное тело видел?

— Всё в рунах… — кивнул Вертков.

— Обычные, Саш, не управляют тенькой! — напомнил Дашков. — Значит, руны на его тело наносил кто-то двусердый. А ведь, заметь, руны работали. И если бы не молодой Седов, убийства продолжались бы.

При упоминании Седова, меж бровей Верткова пролегла вертикальная складка. Дело в том, что когда Дашкову впервые доложили о том, кто остановил убийцу двусердых — сиятельный князь помрачнел. Это заметили все в его окружении. И такое настроение у Дашкова было весь оставшийся день. Правда, большинство приближённых так и не решилось спросить его о причинах.

В отличие от молодёжи, Вертков знал историю Седовых. Но не мог поверить, что мальчик, не знавший этой истории, и не понимавший, чьим наследником является, смог забраться так высоко. Слишком невероятно. Не бывает такого.

Как бы то ни было, появление мальчишки привело к тому, что старый спор вновь был в силе. И это действительно портило настроение сиятельному князю.

Ну а более удобного момента, чтобы уточнить детали, Вертков и представить себе не мог. Поэтому, набравшись духу, всё-таки развернул разговор в нужную сторону:

— Дим, а этот Седов… Он?..

— Он тот самый Седов, — с такой готовностью ответил Дашков, будто очень ждал вопроса.

— А ему ты уже сообщил? — поинтересовался Вертков, выделив слово «ему» и показав глазами наверх.

— А он уже знает! — вздохнул Дашков. — Звонил на днях… Спрашивал… А я даже не знаю, что ему отвечать.

— Извини, Дим, но ты и сам знаешь… Тот ваш спор был, скажем так, излишним!.. — покачал головой Вертков.

— Ты бы лучше мне тогда об этом сказал! А сейчас-то мы и сами умные, и всё понимаем. Даже он… — не став скрывать, признался Дашков. — Но, видишь ли, спор священен. А значит, мы доведём его до конца. В общем… Дай Бог, чтобы парень оказался крепче своего дяди.

— Пока он как бы не крепче своего родоначальника! — усмехнулся Вертков. — Даже не поседел, вон…

Фразу он закончил едва слышно, уже под грозным взглядом сиятельного князя. Однако тот сохранял суровый вид лишь пару секунд, а потом не выдержал и засмеялся.

Причём так жизнерадостно, как, наверно, лет пятьдесят не хохотал.

— Твои слова, Саш, да Богу в уши. И ему в зубы! Представляю, как он этими зубами над новостями скрипит!.. — Дашков хлопнул себя по колену и, отсмеявшись, покачал головой. — Но давай вернёмся к твоему вопросу… Сейчас брать все выросшие в городе движения не имеет смысла. Возьмём этих, а через год опять вылезут новые.

— Но молодёжь! — страдальческим голосом напомнил Вертков.

— С каждым новым движением влипает всё сильнее и глубже… — помрачнев, отозвался князь. — Ну а что делать? Ищите заказчиков! Ищите, кто деньгами в них сорит!

— Городовые пропускают наши распоряжения мимо ушей… — горестно вздохнул Вертков.

— А вот с этим надо разобраться! Быстро и жёстко, Саш! Всех привлеки! Узнай, почему полиция играет против нас, и кто это придумал. А потом жёстко и показательно утопи. И этих гадов, и их семьи. Понял? — взгляд Дашкова стал колючим, а голос похолодел, будто лёд. — Те, кто играет против нас в полиции, должны знать, что им грозит. Пусти слух, шепни на ухо, кому надо… Не мне тебя учить, Саш, ты и сам знаешь!..

— Мы и так всё это делаем… — поморщился Вертков. — Но… Такое ощущение, что кто бы ни мешал вашим приказам, он не боится за своё будущее. Будто… Будто ему здесь не жить.

— Если в это дело влезли эранцы или греки, то ему и впрямь не жить!.. — дёрнул уголком губ Дашков. — Только предатель думает, что ему на Руси не жить, а нежиться на берегу тёплого Чёрного моря у греков. А ему просто не жить. Думаешь, греки или эранцы выполнят свои обещания? Предателей не любит никто и нигде. Кинуть их — дело святое.

— Дмитрий Богомилович, чисто всё! — глава ратников заглянул в машину, напоминая Дашкову о том, что тот вообще-то куда-то ехал, и даже с какой-то целью.

— Минуту!.. — рявкнул