Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов

Он вернулся в свою каюту, принял быстрый душ и переоделся в стандартную форму. Затем активировал защищённый терминал, скрытый в фальшпанели его каюты – оборудование, не зарегистрированное в официальной спецификации корабля.

На экране появилась карта «Персефоны» с отметками местоположения всех членов экипажа. Большинство – в жилом модуле, некоторые – на ночном дежурстве в командном и инженерном отсеках. Васкес, как обычно, уже не спал – капитан страдал бессонницей, хотя пытался это скрывать. Интересно, что Кай Левин также бодрствовал, работая в техническом отсеке. Программист проводил там слишком много времени наедине со своим ИИ.

Рейес переключился на другой экран, где отображались психологические профили ключевых членов экипажа – результат его собственных наблюдений за прошедшие недели.

Капитан Лоренцо Васкес. Профессиональный военный с нестандартным мышлением. История неподчинения прямым приказам ради спасения гражданских на Фобосе указывала на приоритет гуманистических ценностей над военной дисциплиной. Потенциально непредсказуем в критических ситуациях. Имеет скрытый медицинский диагноз – вероятно, прогрессирующее нейродегенеративное заболевание, судя по характерным признакам, которые Рейес заметил во время физических тренировок капитана.

Доктор Амина Хан. Блестящий учёный, но эмоционально уязвима из-за предыдущего неудачного проекта. Чувство вины за экологическую катастрофу на Марсе сделало её сверхосторожной в вопросах взаимодействия с чужими экосистемами. Потенциально может противодействовать эксплуатации ресурсов Авалона. Имеет сильное научное любопытство, которое иногда перевешивает осторожность. В последние дни установила близкие отношения с Каем Левином.

Кай Левин. Гений в области искусственного интеллекта, социально неадаптивный. История с обвинениями в создании самосознающего ИИ остаётся тревожным фактором. Проводит аномально много времени в техническом отсеке, взаимодействуя с «Афиной». Высока вероятность, что ИИ корабля обладает функциями, не указанными в официальной документации. Потенциальный риск для миссии, требует постоянного мониторинга.

Дмитрий Волков. Дипломат со слишком безупречным досье. Классический профиль тайного оперативника. Вероятная принадлежность – Европейский Консорциум. Неоднократно фиксировались аномалии в коммуникационных системах перед потерей связи с Землёй, соответствующие времени доступа Волкова к терминалам. Цели неясны, но почти наверняка противоречат интересам Земного Альянса.

Рейес закрыл файлы и активировал программу глубокого сканирования корабельных систем. Эта операция была рискованной – если «Афина» обнаружит несанкционированный доступ, сработают протоколы безопасности. Но информация того стоила.

Особенно его интересовали недавние исследования Амины Хан. Астробиолог накопила значительный объём данных о Авалоне, включая анализ аномальных структур на поверхности планеты и регулярных флуктуаций в атмосфере, указывающих на масштабное технологическое вмешательство.

Также критически важно было мониторить работу Кая Левина с «Афиной». Рейес был почти уверен, что программист скрывает истинные возможности ИИ. В эпоху после Кризиса искусственного интеллекта 2180-х годов самосознающие системы были запрещены как экзистенциальная угроза человечеству. Но технические гении вроде Левина часто считали себя выше подобных ограничений.

Сканирование шло медленно, обходя защитные протоколы «Афины». Рейес использовал уязвимости, о которых знали только специалисты высшего уровня Земного Альянса. Даже в таком продвинутом ИИ, как «Афина», существовали бреши в защите.

Пока программа работала, мысли Рейеса вернулись к событиям, которые привели его на «Персефону». К тому, что он оставил на Земле. К причинам, почему его миссия была настолько важной.

Нью-Мумбаи, три месяца до старта «Персефоны»

Сантьяго стоял на смотровой площадке 284-го этажа Башни Контроля Климата, глядя на гигантский мегаполис внизу. Пятьдесят миллионов человек, зажатых в герметичных зонах между древними трущобами и ультрасовременными небоскрёбами. Смог висел над городом, несмотря на все усилия атмосферных фильтров. По улицам двигались людские потоки – бесконечная масса человеческих тел, борющихся за существование в перенаселённом мире.

– Впечатляющий вид, не правда ли? – голос генерала Чена, его куратора в военной разведке Земного Альянса, вывел Рейеса из задумчивости.

– Скорее, тревожный, – ответил Сантьяго, не оборачиваясь.

– Именно, – кивнул Чен, подходя ближе. – Этот вид напоминает, почему наша работа так важна. Земля умирает, Сантьяго. Медленно, но неумолимо. Экосистемы разрушены, ресурсы истощены, климат дестабилизирован. Даже с колониями на Марсе и спутниках газовых гигантов мы лишь оттягиваем неизбежное.

Рейес наконец повернулся к Чену. Генерал был невысоким, худощавым мужчиной с абсолютно лысой головой и пронзительными тёмными глазами. Классический пример военного интеллектуала – человека, чьё оружие – стратегическое мышление, а не грубая сила.

– Я видел последние прогнозы, – сказал Рейес. – Без технологического прорыва через пятьдесят лет начнётся необратимый коллапс. Даже с текущими мерами контроля населения и ресурсов.

– Сорок три года, если быть точным, – поправил Чен. – И это оптимистичный сценарий. Реальность может оказаться гораздо хуже.

Они перешли в закрытую комнату для брифингов, где Чен активировал защитное поле конфиденциальности.

– Поэтому открытие колонии Авалон так важно, – продолжил генерал. – Это не просто научное любопытство. Это потенциальный ключ к выживанию человечества.

– Если колонисты обладают технологиями, которые нам нужны, – заметил Рейес.

– Они определённо обладают чем-то экстраординарным, – Чен активировал голографическую проекцию. – Наши аналитики обработали данные с «Икара». То, что видите, не может быть создано технологиями начала 22-го века, когда предположительно стартовала экспедиция «Прометея».

На проекции была детализированная карта Авалона с отмеченными семью основными хабитатами вдоль зоны терминатора. Структуры имели странную геометрию – не совсем человеческую, но и не полностью чуждую.

– Это похоже на гибридную архитектуру, – сказал Рейес, изучая изображения. – Словно человеческие концепции были реализованы с использованием нечеловеческих принципов конструирования.

– Именно, – кивнул Чен. – Мы предполагаем, что колонисты обнаружили артефакты предшествующей цивилизации. Возможно, самих «Архитекторов», как они их называют.

– И адаптировали их технологии для своих нужд, – закончил Рейес.

– Это открывает множество возможностей, – продолжил Чен. – Терраформирование в планетарном масштабе. Энергия, не зависящая от ископаемого топлива или опасных реакторов. Может быть, даже более эффективные системы искривления пространства для межзвёздных путешествий.

– И моя задача – обеспечить доступ Земного Альянса к этим технологиям, – сказал Рейес. – Любой ценой.

– Не просто Альянса, – поправил Чен. – Всего человечества. Этот вопрос выходит за рамки геополитики. Речь идёт о выживании нашего вида.

Рейес скептически поднял бровь:

– Если это действительно так, почему миссия организована в такой спешке? Почему мы действуем в обход официальных протоколов ОПН?

Чен вздохнул.

– Потому что международная бюрократия неэффективна. Пока комитеты ОПН будут обсуждать этические аспекты контакта и справедливое распределение технологий, пройдут годы. У нас нет этого времени, Сантьяго.

Он переключил проекцию, показывая карту Земли с отмеченными зонами экологического бедствия.

– Последнее наводнение в Бангладеш уничтожило целую страну. Засуха в Центральной Африке превратила плодородные земли в пустыню за пять лет. Таяние вечной мерзлоты высвободило древние патогены, с которыми наша медицина едва справляется.

Рейес молча смотрел на проекцию. Он лично был в некоторых из этих зон, видел отчаяние и страдания людей, потерявших всё из-за экологических катастроф.

– Мы действуем так, как должны, – твёрдо сказал Чен. – Для блага всего человечества, даже