Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов

– Амина, ты снова не спала всю ночь? – голос капитана Васкеса вывел её из глубокой концентрации.

Она подняла глаза от голографической проекции молекулярной структуры и увидела капитана, стоящего в дверях лаборатории. За эти три месяца он заметно постарел – седины прибавилось, морщины стали глубже. И левая рука иногда подрагивала, хотя он пытался это скрывать.

– Я теряю счёт времени, когда работаю, – призналась Амина. – Здесь… здесь столько удивительных данных, капитан. Авалон полон загадок.

Васкес вошёл в лабораторию, с интересом рассматривая трёхмерные проекции проксимианских микроорганизмов.

– Что-то новое обнаружили?

– Много, – Амина активировала новую проекцию – сравнительный анализ генетических структур. – Но самое странное – это аномальные сходства между земными и проксимианскими формами жизни.

– Сходства? – Васкес нахмурился. – Разве это не противоречит всем теориям независимой эволюции?

– Именно, – кивнула Амина. – По всем законам вероятности, жизнь, развивавшаяся независимо на двух планетах с разными условиями, вокруг разных звёзд, должна демонстрировать фундаментальные различия. Но то, что я вижу в этих данных…

Она увеличила проекцию, показывая сравнение двух генетических последовательностей.

– Вот это – фрагмент ДНК земной бактерии Pseudomonas fluorescens. А это – аналогичный фрагмент от микроорганизма с Авалона. Схожесть структуры превышает 70%. Это статистически невозможно при независимой эволюции.

– Вы предполагаете общее происхождение? – в голосе Васкеса звучало напряжение. – Или… намеренное вмешательство?

Амина помедлила, осторожно формулируя ответ.

– На данном этапе у меня недостаточно информации для окончательных выводов. Но мы имеем дело с чем-то, выходящим за рамки стандартных эволюционных моделей.

Она переключила проекцию, показывая карту поверхности Авалона с отмеченными зонами биологической активности.

– Есть ещё кое-что. В этих регионах концентрация биологических маркеров в атмосфере периодически меняется с почти математической точностью. Как будто кто-то… регулирует экосистему.

– Колонисты? – предположил Васкес.

– Возможно. Но масштаб вмешательства впечатляет. Это не просто терраформирование отдельных участков, а управление планетарной экосистемой в целом.

Васкес задумчиво посмотрел на проекцию.

– Продолжайте исследования, доктор Хан. Но будьте осторожны с выводами. Некоторые… члены экипажа проявляют повышенный интерес к вашим данным.

– Вы говорите о Рейесе, – Амина даже не пыталась скрыть неприязнь в голосе. – Я обнаружила его жучок на моей рабочей станции неделю назад. Очень продвинутое устройство, между прочим.

– И что вы сделали? – Васкес поднял бровь.

– Оставила его, – улыбнулась Амина. – Но перенаправила поток данных. Теперь он получает тщательно отобранную информацию – достаточно интересную, чтобы не вызвать подозрений, но без действительно важных находок.

Васкес усмехнулся, но быстро снова стал серьёзным.

– Не только Рейес, Амина. Я подозреваю, что у Волкова также есть скрытая повестка. Он слишком интересуется всем, что связано с «Архитекторами».

– А Кай Левин? – осторожно спросила Амина.

– Левин… – Васкес помедлил. – Он скрывает что-то, связанное с «Афиной». Но его интересы, кажется, больше технические, чем политические. В любом случае, будьте осторожны с тем, кому доверяете.

– Всегда, капитан, – кивнула Амина. – После Марса я научилась быть осторожной.

Упоминание Марса изменило атмосферу разговора. Васкес знал историю Амины – её роль в проекте терраформирования и последующую экологическую катастрофу. Знал, как она предупреждала о рисках и как её игнорировали ради корпоративной прибыли.

– Все мы носим свои шрамы, доктор Хан, – тихо сказал он. – Важно не позволять им определять наше будущее.

С этими словами Васкес направился к выходу, но у двери остановился.

– Кстати, не забудьте о сегодняшнем общем собрании. Три месяца в пути – важная веха для поддержания морального духа экипажа.

Когда капитан ушёл, Амина вернулась к своим исследованиям, но мысли её были неспокойны. Предупреждение Васкеса о недоверии резонировало с её собственными подозрениями. За три месяца в изолированном пространстве корабля она наблюдала, как формируются альянсы и напряжение между членами экипажа. Рейес явно имел скрытую повестку, связанную с Земным Альянсом. Волков, при всей своей дипломатической любезности, определённо работал на Европейский Консорциум.

А Кай Левин… С ним всё было сложнее. За последние недели они сблизились – сначала профессионально, затем лично. Амина ценила его аналитический ум и способность видеть паттерны там, где другие видели только хаос. И она не могла отрицать растущее взаимное притяжение, хотя оба были слишком осторожны, чтобы открыто признать его.

Но даже с Каем она не могла быть полностью откровенной. У неё были свои секреты – данные, которые она хранила отдельно от основных исследований, защищённые несколькими уровнями шифрования. Информация, которая могла изменить представление о колонии Авалон и, возможно, о происхождении самого человечества.

Амина вернулась к анализу генетических последовательностей. Чем больше она изучала данные, тем сильнее становилась её уверенность: в ДНК проксимианских организмов были признаки искусственного вмешательства. Слишком правильные последовательности, слишком эффективные механизмы, слишком… спроектированные.

Но если это так, то кто был архитектором этого проекта? Колонисты Авалона? Или те самые загадочные «Архитекторы», о которых упоминалось в перехваченных сообщениях?

Общее собрание экипажа проходило в главном зале жилого модуля – самом просторном помещении «Персефоны». Все двадцать шесть членов экипажа собрались вместе впервые за несколько недель. Обычно они работали в разных отсеках корабля, пересекаясь лишь на дежурствах или в столовой.

Амина заняла место рядом с Каем Левином, который, как обычно, выглядел слегка не в своей тарелке среди большого количества людей. На противоположной стороне сидели Волков и Рейес – внешне вежливые друг с другом, но сохраняющие профессиональную дистанцию.

Капитан Васкес стоял в центре, его присутствие наполняло пространство уверенностью и авторитетом, несмотря на заметные признаки усталости.

– Экипаж «Персефоны», – начал он, – сегодня мы отмечаем важную веху. Три месяца с момента активации двигателя Алькубьерре-Сяо. Три месяца в искривлённом пространстве. Мы преодолели половину пути к Проксиме Центавра.

По залу пронеслась волна одобрительных восклицаний и аплодисментов. Три месяца в изоляции металлического контейнера, несущегося через искривлённое пространство-время, были испытанием для всех. Отметить преодоление половины пути было важно для морального духа.

– Это не просто личное достижение каждого из нас, – продолжил Васкес. – Это историческое достижение человечества. Никогда прежде люди не удалялись так далеко от Солнечной системы. Мы первопроходцы, и история будет помнить эту миссию.

Он сделал паузу, обводя взглядом собравшихся.

– Но впереди ещё три месяца пути. И затем – контакт с колонией Авалон, главная цель нашей миссии. Для этого нам необходимо сохранять концентрацию, профессионализм и, самое главное, командный дух.

Амина заметила, как Рейес едва заметно усмехнулся при этих словах. Специалист по безопасности явно имел своё представление о «командном духе».

– Доктор Петрова подготовила специальную программу психологической поддержки на следующие три месяца, – продолжал Васкес. – Больше групповых мероприятий, творческих занятий, физических упражнений. Участие не обязательно, но настоятельно рекомендуется.

Корабельный врач, невысокая