Как повзрослеть, не умерев - Джиён Кан

всего три недели до школы. Так почему ты решил попросить денег на форму для детского сада? Вы хоть кормите и купаете Джэи? Я сам разведен, поэтому не в том положении, чтобы раздавать советы, но если ты не можешь содержать семью, то должен отпустить дочь с невесткой.

Услышав эти слова, Юджин облизнул губы и вытаращил глаза:

– Если не хотите давать деньги в долг, так и скажите. Думаете, я пришел сюда из-за каких-то трех сотен тысяч вон? Я просто соскучился по сослуживцам и старому району, к которому прикипел, вот и придумал такое оправдание. Или вы думаете, что мы теперь чужие, раз у меня больше нет звания?

Юджин резко открыл банку пива и выпил ее залпом, ни разу не остановившись. Джэёль достал из заднего кармана брюк бумажник, вынул оттуда все деньги и положил их на стол. Там оказалось 37 тысяч вон[16].

– Хотел получить триста тысяч? Ты что, еще и в азартные игры начал играть?

Когда Джэи разворачивала сэндвич, Юджин в гневе вскочил, услышав вопрос Джэёля. Сэндвич, который девочка не успела даже укусить, упал на тротуар.

– Я никогда не сделаю ничего подобного. Сонбэ, если вы продолжите говорить колкости, вам тоже несдобровать.

Увидев в глазах Юджина звериный блеск, Джэёль отвел взгляд.

– Ладно, я чуток переборщил. Ты ведь тоже глава семьи, наверняка тебе сейчас паршиво. Я подыщу для тебя работу. Так пойдет?

Юджин схватил со стола деньги, вышел из переулка на дорогу и начал ловить такси.

– Если ты не будешь работать, то окончательно скатишься. Сон Юджин, ты меня слышал?

Юджин махал рукой такси, которые все равно к нему не спешили, и ругал Джэёля последними словами. Он вел себя так, будто с самого начала у него в руках были только 37 тысяч вон, а не детская ручка. Джэи схватила пакет с молоком и мармеладками, подобрала те части сэндвича, которые не коснулись асфальта – ветчину и кусок хлеба, и запихнула их в рот. Как и вся еда, которую она была вынуждена есть каждый день, хлеб и ветчина оказались холодными и солоновато-сладкими. Джэи посмотрела на скульптуры жилого комплекса, мимо которого каждый день проходила по пути в садик и обратно. Здесь она наблюдала суперлуние, ждала Юджина вместе с Ынхе и играла в прятки с ребятами из детского сада. Круглые скульптуры в форме лягушек, десятилетиями сторожившие это место, блестели и лоснились. В старые добрые времена Джэи думала, что эти лягушки улыбаются, но сегодня их отражение в глазах девочки гадко насмехалось над миром, словно Джокер. Джэи пнула лягушку носком кроссовки, которая была ей уже мала, прямо в глаз.

Частное такси остановилось на дороге рядом с тихим жилым комплексом, где располагались служебные квартиры.

– А как же девочка? Где Джэи? – спросил Джэёль, открыв заднюю дверцу такси и оглядевшись по сторонам.

Джэи знала, что, даже если она спрячется, Юджин не станет поднимать шум и искать ее. Но она нерешительно отошла от скульптуры.

– Джэёль-хён, не живи так. Я знаю, чем набит один из твоих карманов. Если бы я сообщил об этом командиру, ты бы первым оказался на морозе. Я хотя бы не прикасался к грязным деньгам.

Джэи показалось, что она услышала то, что не должна была слышать. Казалось, в мире взрослых ничего не шло гладко. Каждый уголок немного загибался или был чем-то запачкан.

– Эй! Ну-ка сюда! – крикнул Юджин, и Джэи подошла к нему.

Она попрощалась с Джэёлем, который смотрел на нее печальным взглядом, и села в такси. Она почувствовала во рту песок от сэндвича, который, как она думала, не касался земли. Ей хотелось выплюнуть его, но она решила все же проглотить. Юджин продолжал повторять, что заработает чистые деньги, а не грязные, и обязательно сделает так, что они будут купаться в роскоши, при этом не забывая отпивать пиво глоток за глотком.

Ынхе, оставшаяся дома, проснулась, но ничего не делала. Она смотрела в стену открытыми глазами и, когда Джэи сказала, что они наконец вернулись, только пожала плечами, словно показывая, что она все еще не умерла. На раковине стояли три чашки, из которых она принимала лекарства. Пока Юджин разламывал на части рамён и открывал новую банку пива, Джэи подошла к раковине и начала мыть посуду. Бойлер не работал, поэтому сколько бы девочка ни пыталась включить горячую воду, на ее тонкие детские руки лилась холодная вода и щипала кожу.

«Завтра на завтрак, похоже, придется есть рамён, оставшийся от Юджина. А еще есть молоко и мармеладки. На обед, наверное, будут пельмени из морозилки». Когда их семья внезапно обеднела, Джэи все время думала о еде. Даже мысли о Соён отошли на второй план.

Первые три или четыре месяца Джэи думала, что Соён попытается ее найти. Несмотря на то что им пришлось переехать, до консультационного центра было около часа пешком, а контакты Ынхе и Юджина были записаны в ноутбуке Соён. Джэи верила, что Соён не бросит попыток отыскать ее, просто на это потребуется какое-то время. Но теперь, когда прошло уже полгода, она думала иначе. Кроме конца света, у Соён не было причин искать ее. Джэи предположила, что доброта и сочувствие, которые проявила к ней Соён, могли быть просто профессиональными особенностями психолога-консультанта. Дни, когда Джэи называла себя капитаном, расправив плечи, начали казаться ей смешными.

– Сон Джэи, ты не помнишь никаких графиков? – спросил Юджин, который уже успел опустошить очередную бутылку спиртного.

– Я не знаю, что такое график. Во второй жизни я прожила всего шесть лет.

Джэи хотела где-нибудь закрыться и спрятаться, но одну комнату занимала Ынхе, больше напоминавшая труп, а другая была завалена вещами.

– Их же каждый день показывают в новостях. KOSPI, KOSDAQ, NASDAQ, S&P500. Подумай о линиях, которые выглядели, как нарисованные горы. Эти горы были большими? Или маленькими?

Честно сказать, Юджин тоже ощущал всю безнадежность их положения. Все, что у него было, – это выходное пособие в размере 35 миллионов вон[17], 20[18] из которых пришлось заплатить Ли Санхуну в качестве компенсации, а остальные деньги он потратил на переезд и выпивку. Он пытался найти новую работу, но судимость каждый раз вставала у него на пути. Район был небольшим, и Юджин стал в нем изгоем, и ему не хватило ответственности, чтобы преодолеть это. Теперь он был готов поставить на кон все свое состояние в легальных азартных играх.

– Папа, мне еще даже восьми нет. На что ты надеешься?

Осталась всего