Как повзрослеть, не умерев - Джиён Кан

– Не было никакого монстра. Похоже, злодей в человеческом обличье появляется не всегда. Мама со своим любовником отвлеклись от меня, и я умерла в результате несчастного случая.

– Вот как…

– Но ведь не могу же я избавиться от мамы. Как мне убрать человека, который живет ради меня?

Соён приподняла уголок рта и рассмеялась:

– Думаешь, твоя мама правда живет ради тебя?

– Она постоянно повторяет эти слова, поэтому я не могу забыть о них, даже если хочу.

Этой фразой матери промывают мозги дочерям из поколения в поколение на протяжении всей истории человечества. Мать Соён тоже перекладывала на дочь неудачи, вызванные ее собственным выбором. Если бы не ты, мы бы давно развелись. Я терплю только ради тебя. Если бы не ты, я бы свободно порхала по жизни. Соён не могла смотреть матери в глаза, чувствуя, что зря вообще родилась на свет.

– Не верь этим словам. И никогда никому их не говори. Мы упорствуем не ради кого-то другого, а из-за веры в правильность собственного выбора.

Джэи не поняла, что имела в виду Соён, но сделала понимающий вид и на мгновение прикрыла глаза.

– Соён, меня беспокоит кое-что из прошлой жизни. Очевидно, что Ли Джунсо что-то знает.

Соён вспомнила случай со счетом, который произошел с Джэи в прошлой жизни. Когда дети сажали семена салата на клумбе детского сада, Джунсо, мальчик из квартиры напротив, вдруг начал вести себя странно.

– Он сказал мне пойти домой и разбить мамин мобильный. Тогда я подумала, что он тоже немного ненормальный, но теперь понимаю, что это не так. Именно тогда мама начала общаться с инструктором по плаванию. Если бы я тогда разбила ее телефон, их чувства бы не вспыхнули и все могло бы закончиться без происшествий, не так ли?

В последнее время Джэи внимательно наблюдала за Джунсо. За исключением одного дня из прошлой жизни, он был обычным послушным ребенком. Он развивался медленнее сверстников, поэтому до сих пор ел тренировочными палочками и обычно играл с девочками, потому что с трудом находил общий язык с мальчиками. Правда, в играх все равно выполнял простые роли, вроде ребенка, больного или светофора.

– На самом деле тогда я обо всем догадалась, но опасалась напрасными подозрениями вызвать раздор в семье, поэтому промолчала. Прости, капитан.

При мысли о том, что мир встретил конец света из-за ее беспечности, Соён невольно опустила голову.

– Что поделать, раз это уже произошло? В жизни любой из нас совершает ошибки. Так что расправь плечи. Теперь придется внимательно прислушиваться к сообщениям, которые передает Джунсо. Кстати, этого мальчика зовут не Ли Джунсо? Его фамилия Ли?

– Да, верно. Ли Джунсо. Откуда ты знаешь?

Соён взяла свой блокнот, пролистала его примерно до середины, затем начала печатать что-то на клавиатуре, проскроллила страницу донизу и щелкнула мышкой.

– Он ходит ко мне на консультации. Он твой ровесник и живет в служебной квартире, верно?

Этот мальчик полностью подходил под описание Джэи.

– Так и есть!

– Он отстает в развитии, а также страдает диссоциативной амнезией. Как и тебя, его водили по разным психиатрическим клиникам, но в конце концов он остался в моем центре.

Мингён, мама Джунсо, была женой подполковника Ли и работала воспитательницей в детском саду. После нескольких неудачных попыток забеременеть пришлось прибегнуть к искусственному оплодотворению, и наконец в возрасте тридцати девяти лет, пролежав все девять месяцев в постели, она родила ребенка, которого назвали Джунсо. Мингён заметила, что иногда сын избегает смотреть ей в глаза, его речь меняется, и на каждый вопрос он отвечает «не знаю». А еще у этого явления существовала определенная закономерность. Одно и то же повторялось в день зарплаты мужа Мингён, а именно – в районе десятого числа каждого месяца, и продолжалось два-три дня. В течение этого времени послушный и кроткий мальчик становился пугающе холодным, называл маму «тетей» и отказывался ходить в детский сад. Психиатры просто повторяли, как попугаи, что это диссоциативная амнезия, которая, должно быть, возникла в результате какого-то травмирующего события, и по мере роста состояние мальчика улучшится. В конце концов Мингён пришла на консультацию в центр для детей и подростков «Стремление души».

– Что такое диссоциативная амнезия? Объясни мне по-простому, – попросила Джэи.

– Это болезнь, которая может возникнуть после сильного испуга или страшного опыта. Человек сильно страдает, поэтому отделяет нормальную версию себя от больной. В дни, когда он сильно расстраивается, на место нормального «я» может прийти больное.

– Теперь я еще больше запуталась. Есть две версии меня, но только одна из них настоящая? – Джэи по-взрослому прикусила нижнюю губу и зубами сняла с нее верхний слой омертвевших клеток.

– На самом деле не совсем так, но в любом случае, когда наружу выходит больное «я», человек забывает о себе-нормальном. Примерно два дня в месяц Джунсо ведет себя как совсем другой человек. А в прошлом месяце таких дней стало на один больше, и он изменился на целых три дня.

В прошлом месяце Джунсо три дня не ходил в садик под предлогом гриппа. Ынхе сказала, что не может просто оставаться в стороне, зная, что ребенок болен, поэтому повесила на ручку соседской двери бумажный пакет с бутылкой имбирного чая и печеньем в виде ладони.

– Как он может так жить? Бедняжка.

В ответ на слова Джэи Соён только пожала плечами и рассмеялась:

– Кто о ком должен беспокоиться? Нам с тобой приходится еще труднее. Два-три дня – и Джунсо снова обычный ребенок. Мы с ним продолжим заниматься игровой терапией, и ему скоро станет лучше.

Джэи тоже бессильно рассмеялась. Ее жизнь и смерть напоминали замкнутый круг. Проходя через шов, который связывал два этих состояния, она умирала и возрождалась снова. Тем временем жизнь Соён оставалась прямой линией, вокруг которой, подобно обручу, вращался круг по имени Джэи. Мир рушился и собирался заново, а Соён старела в одиночестве, двигаясь неизвестно куда во мраке. По сравнению с ними Джунсо был пунктирной линией, которая время от времени прерывалась и снова продолжалась, но в целом без проблем двигалась дальше. Становиться дерзким и нервным на пару дней в месяц не так уж плохо. В группе Джэи были и дети, которые меняли образ раз в неделю, становясь то Эльзой, то Белоснежкой, то Моаной, то Гермионой.

– На самом деле Джунсо передал мне записку, – сказала Джэи, и улыбка сошла с ее лица.