Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Господа, вы хотели меня видеть? — улыбнулся незнакомец. — Вот он я.

* * *

— Ты кто такой? — у Горца, кажется, впервые за долгие годы прорезался акцент. Он медленно потянул ручку трости вверх, извлекая наружу тонкий клинок длиной сантиметров пятьдесят-шестьдесят. — Зачем моих людей побил?

— Неужели не узнали? — с напускным удивлением спросил Никита, сразу обнаружив, что клинок заполнен магической маной «по уши». — Григорий Старицкий. Вы же меня искали, весь Екатеринбург перерыли. Ну, не получилось встретиться тогда, дел хватало. Так что вы от меня хотите?

— Ты куда Чекана с Акуней дел, фраер столичный? — не выдержав, рыкнул Паша-Холод, вытаскивая финку из рукава пальто. — Я же тебя на куски порежу!

— Угомонись, совсем ополоумел? — Ферзь, в отличие от своего дружка, оценивал ситуацию трезво, и мало того, посматривал по сторонам, словно заранее искал убежище, в котором можно было спрятаться при самом поганом развитии ситуации. А оно всё к тому шло. — Куда ты против волхва?

— Так он сейчас нас размотает, а мы, как бараны, должны стоять и ждать? — Холод возбуждённо раздул ноздри. — Ну, давай, покажи свою магию-шмагию!

— Старика отпустите, — кивнул Никита на Хирурга, севшего прямо на пожухлую траву, покрытую хвоей. — Ему и так досталось от вас.

— Так ты за крысой своей пришёл? — Горец не торопился выходить из-за спин «быков». — Пусть валит на все четыре стороны. А с тобой говорить не о чём! Нам твой хозяин нужен. Назаров!

— Обидно, так старался, — Никита ухмыльнулся. Он заранее накинул на себя «личину», чтобы слегка изменить внешность. Воры могли знать его в лицо по фотографиям в газетах. Пусть понервничают. — То искали меня всей кодлой, то в отказ пошли. И Аркан ваш потерялся где-то в тайге. Совсем не умеет ходить по лесу.

— Стреляйте! — визгливо вскрикнул Паша-Холод.

«Быки» только того и ждали. Напряжение, витавшее в подлеске, достигло критического уровня, и хватило малейшего толчка, чтобы тишина взорвалась громом автоматных очередей. Пули полетели не только в чародея, но и в его пижонистых спутников, не проронивших до сих пор ни слова. Серебристо-фиолетовая сфера вспыхнула перед Никитой, делаясь вязкой и непроницаемой. А демонов свинец и вовсе прошивал насквозь, не причиняя им вреда.

— Человечишки такие глупые, даже жаль на них свое время тратить, — гулко пробасил Дуарх.

— Зато здесь много душ, попируем на славу, — вторил ему Ульмах.

Никита сделал пасс рукой, словно комара на лету схватил, и за спинами воров раздался жуткий рёв. Огромный Зверь вставший на задние лапы, надвигался на опешивших людей. Началась паника. Кто-то пытался прорваться через кусты и бежать вглубь леса, но стремительные серые росчерки щупалец, хватали их сдавливали до смертельного хрипа.

Не отрывая взгляда от «иванов», решивших воспользоваться суетой и потихоньку шмыгнуть в заросли молодого ельника, Никита топнул ногой, направляя энергию разрушения в заданную точку. Земля едва заметно дрогнула, пропуская через себя магическую ману, и разверзлась перед беглецами. Первым в расщелину улетел Горец, но не один. Схватившись за штанину Ферзя, он потянул его за собой, и оба с криком упали в образовавшуюся трёхметровую яму. Следом, осыпая комья сырой и промёрзлой земли с суглинком, рухнул Паша-Холод.

Хирург тихо смеялся. Его плечи подрагивали, а сам он, подслеповато щурясь одним глазом на солнце, дышал полной грудью, и не пытался никуда бежать. Ему и так было хорошо.

Зверь и демоны уничтожили всех «быков», и в лесу наступила тишина. Только где-то вдали слышался шум мотора. Видимо, шла тяжело гружённая фура с товаром.

— Ульмах, убери с дороги разбитую технику, оставь нам вон тот внедорожник, — кивнул Никита на автомобиль, в котором до этого ехали Хирург с Холодом.

— Да, Хозяин, — Ульмаху не составило труда выкинуть с трассы расплющенные в лепёшку микроавтобусы с помощью своей дикой силы, которая питалась инфернальной энергией.

И вовремя. По дороге действительно ехал грузовик с длинной фурой. Видимо, в Верхотурье товар вёз. Коротко прогудев, водитель остановился при виде жуткой аварии, но не выходя из кабины, опустил стекло со стороны пассажирского кресла и громко крикнул:

— Вам помощь не нужна?

— Нет, благодарствуем! — отмахнулся Хирург, продолжая сидеть на земле. — Передайте наместнику Верхотурья, что у нас всё в порядке. Так и скажите. Скоро будем. Вы знаете, где особняк барона Коваленко?

— Ага, знаю! — водитель махнул рукой на прощание, снова прогудел клаксон, и грузовик, мягко съедая мелкие выбоины на дороге, поехал дальше.

— Дуарх, забирайте души в свою Пустошь, чтобы никого здесь не осталось! — приказал Никита демону, а сам подошёл к Хирургу и помог ему подняться на ноги.

— Ну что, старина, досталось тебе? — участливо спросил он.

— Помню, на пересылке в Усинске нас так отделали за неподчинение начальству, что две недели красненьким мочился, — ухмыльнулся старый вор, с кряхтением отрывая зад от земли, держась за крепкую руку волхва. — Ну ты, Анатолич, рисковый боярин. Когда предложил подставиться под «иванов», я испугался, честно скажу. Они же могли меня на перо взять.

— Я рассчитывал на жадность авторитетов, — усмехнулся Никита, возвращаясь к яме, в которой до сих пор эти самые авторитеты и барахтались. — Главное, метка сработала.

— Признаюсь, не думал, что когда-нибудь она пригодится, — положив на левый бок ладонь, Хирург потащился следом за Назаровым, морщась при каждом шаге. Он понимал, что его рёбра, в лучшем случае, отшиблены.Хотелось в это верить. Иначе — больничная койка. Вряд ли кто ему Целителя предоставит.

Они остановились на краю ямы. Все трое воров смирно сидели на дне, даже не пытаясь вылезти. А ведь могли бы, помогая друг другу. Но огромный медведь, яростно сопящий и поглядывающий на них сверху, начисто отбил охоту освободиться и убежать. Никита хлопнул в ладони — Зверь мгновенно растаял в лучах солнца, пробивающегося сквозь кроны деревьев.

— Иллюзия, — сплюнул Горец. — Надо было попробовать. Зассал ты, Холод. Порвёт, порвёт!

— Порвал бы, — подтвердил Никита. — Эта иллюзия уничтожила ваш отряд за пару минут.

— Может, договоримся, Гриша? — львиная седая грива Горца была усыпана песком, и сам он выглядел столь жалко, что Хирург мстительно улыбнулся. Не любил он, когда его бьют. Хотя приказ давал Паша-Холод, Горец готовился распустить его