Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Я так понял, ты предлагаешь мне разменять свою жизнь на жизнь Назарова? — прищурился Василий Юрьевич.

— Когда не остаётся иных возможностей — почему бы и нет?

— Ну, спасибо, братец! Вот уж не ожидал, — Шереметев привстал и отвесил поклон другу. — Спасибо за совет.

— Что ты ёрничаешь? — поморщился Волынский. — Не самый плохой совет. Я не привык юлить и сглаживать углы. Не хочешь жертвовать собой — не лезь в это дело. Когда надоест жить — бей.

— Неужели я о таком варианте не думал? — с горечью проронил князь Шереметев. — Да он самый первый у меня стоял, когда получил предупреждение от Никитки. — А потом прикинул… есть же союзник, верный друг, с которым не один пуд соли сожрали. Как думаешь, он согласится помочь вырезать занозу из пятки?

Волынский молчал. Не нужно знать эзопов язык, чтобы понять, на что намекает Шереметев. Ведь тот в открытую предлагает князю Леониду взять на себя тяжесть исполнения. Таким образом, Никита не сможет вовремя отследить опасность, закономерно ожидая смертельный удар от князя Василия. А он последует от другого человека. Но… надо ли это сейчас Волынскому? Назаров спас его сына, вернул домой и виру взял приемлемую.

— Скажи хоть слово, — усмехнулся Шереметев, словно подслушав ворочающиеся в голове друга мысли. — Или слабину дал?

— Может, не стоит нахрапом лезть на Универсала? — миролюбиво проговорил Леонид Иванович, разливая по чаркам коньяк. — Вот неплохой же была идея породниться с Назаровыми через детей Бориса и Велимира. Таким образом мы обезопасим себя от резких движений Никиты, да и Меньшиковы перестанут клацать зубами. Они же меня так придавили, дышать невозможно!

— Идея неисполнима, ты же сам понимаешь, — поморщился Василий Юрьевич. — Никита ни за что не согласится на такой марьяж. Борис твой норов показал, людей Назарова едва не погубил, вляпался по самые уши в историю с поиском какого-то супероружия. А сам, в итоге, оказался должен Назарову. Думаешь, императору не доложили об инциденте?

— Меня не вызывали к государю, — покачал головой Волынский. — Возможно, и не докладывали в силу скрытности сей экспедиции, если только барон Абрамов не разболтал. Да пусть его, никаких неприятных последствий для страны не случилось. Частная экспедиция, закончившееся неудачей — только и всего.

Шереметев грузно поднялся со стула и направился к озеру. Узкая полоска воды возле берега уже освободилась ото льда, была мутной; гнилые водоросли, подобно оторванным щупальцам неведомых существ, болтались на поверхности или валялись на мёрзлом песке. Князь Василий Юрьевич с застывшим взглядом смотрел на сосновый лес, раскинувшийся вдоль противоположного берега, и, кажется, о чём-то усиленно думал. — Ты говоришь, нужно набраться смелости и пожертвовать собой, — негромко проговорил он, услышав скрип песка под ногами Волынского. Хозяин поместья нёс в руках две чарки, наполненные коньяком. Сунул одну в руку Шереметева, встал рядом. — Это тоже не самый лучший выход. Не та ситуация, чтобы пустить прахом всё, что мой отец, дед и прадед собирали воедино. Сашка мой слаб ещё в роли Главы. Велик увлёкся проектами в Симбирске, ему сейчас там хорошо. Но и смотреть, как растёт Назаров, как он тихой сапой подбирается к цесаревичу — лично мне невыносимо.

— То есть ты, всё же, хочешь передать в мои руки наточенный тобою нож и вонзить его в спину Назарова? — хмуро поинтересовался князь Леонид.

— Мне пришлось остановить механизм, уже запущенный, иначе бы Никита исполнил свою угрозу, — тихо ответил Шереметев. — Знаешь, я ему поверил. Меня весь следующий день корёжило немилосердно, думал, умру. Я, одарённый, сильный мужик лежал пластом на кровати, и ни один из клановых волхвов не смог помочь. Это было предупреждение. Пришлось идти на попятную. Не готов я ещё сдохнуть.

— И зачем торопился? — стараясь, чтобы в голосе не звучал укор, спросил Волынский.

— А затем, что не знаю, какую дрянь подсадил мальчишка в мою ауру, — сжав в руке чарку, князь Василий опрокинул в себя коньяк. — Ты понимаешь, что я уже на крючке? Лучше бы Велимир не спасал меня… Зато какая лютая злость у моих сыновей была бы на Никитку!

— Он же не виноват, что оказался вместе с цесаревичем в одном месте, — Волынский пожал плечами, намекая на случай в аристократическом клубе.

— А ради кого мы все там собрались? — рыкнул гость. — Ради вот него и собрались! И Балахнин, старый дурак, всё носится с идеей Кормчего, как будто иных дел нет. Иногда достаточно незначительной причины, чтобы поддерживать огонь ненависти в сердце своих потомков. Велимир, я знаю, никогда не простит Назарова за то, что его девку увёл. А всё прочее — лишь попытка удерживать ненависть на должном уровне. Вот за Сашку беспокоюсь. Нет в нём характера, который проявляется у младшего брата.

— Отдай первородство Велимиру, вот и всё, — Волынский вздохнул, понимая, что не удастся ему выбить из головы старого друга нехорошие мысли.

— Ты мне прямо ответь, Лёня, — развернулся к нему Шереметев, раздувая ноздри. — Готов взять нож в свою руку? Подсоблю всем, чем смогу. Людьми, финансами… даже готов угробить самолёт с пассажирами, лишь бы конкурента урыть!

Леониду Ивановичу впервые стало страшно за князя Василия. То, что сейчас предлагал Шереметев, не влезало ни в какие ворота: ни в плане порядочности, ни в разумности, ни в логике происходящего. Назаров ни по каким параметрам не мог стать врагом союзников, занятый совсем иными делами. Император Александр видит его защитником государства, и всячески потакает созданию боевого клана, что правильно. Не всегда армия и спецслужбы могут светить свои возможности, а вот обратиться к Никите и направить его руку на мешающих его внешней политике врагов — один из приемлемых вариантов.

Волынский не видел угроз в Назарове, кроме одной: когда старому или молодому императору захочется убрать консолидированные кланы с политической шахматной доски, не направит ли кто-нибудь из них боевую дружину на Волынских, Шереметевых, или тех же Балахниных? А то и на московские Роды, слишком быстро поднявшиеся за последнее время?

— Вася, давай пока отложим этот вопрос, — старясь смягчить ситуацию, попросил Леонид Иванович. — Хватает и других способов придавить