Чёрный Город - Влада Ольховская

отличаться от людей! А в ее случае отличия если и были, то незначительные, силуэт точно человеческий, из-под капюшона выбиваются пряди слегка вьющихся черных волос. Женщина выглядела безмятежной, будто на прогулку вышла… по лезвиям.

Хотя такому как раз удивляться не стоит, она единственная, у кого тут все под контролем. Вряд ли она действительно появилась прямо сейчас, за миг до того, как в Марка выстрелили, слишком уж удачное совпадение! Нет, куда вероятнее то, что она наблюдала долго, устроила испытание, и большой вопрос, для кого – и довольна ли она результатом.

Даже если нет, злиться она не собиралась. Женщина просто сделала шаг вперед, будто не заметив, что под ногами у нее ничего нет. Она упала, потому что должна была упасть… и не разбилась. Какое там, она приземлилась точно на ноги, будто с одной ступеньки шагнула на другую! А то, что высота ступеньки десять метров – так, незначительная погрешность.

Женщина небрежно повела рукой, и лезвие, закрывавшее до этого Марка, снова двинулось, возвращаясь на место. Острой необходимости в этом не было, она всего лишь давала понять, кто на самом деле управлял хазаром. А Марк даже не представлял, что ими можно управлять! В день атаки, когда он искал подходящее оборудование, возле хазаров не было никаких кодов, никакой зоны доступа… Хотя стоило ли удивляться тому, что для Воплощения все иначе?

Когда женщина двинулась, когда оказалась рядом, люди, до этого замершие, наконец опомнились. Бежать они больше не пытались, они один за другим начали падать на колени. Давно уже Марк такого не видел… С самого детства, пожалуй. Тогда беженцы, только-только пережившие дорогу, ожидавшие распределения, точно так же опускались на колени перед пришедшим за ними Мастером Контроля. А Воплощения повыше в иерархии стоят! Не удивительно, что перед ней склонились и жители поселка, и Эдуард Сурнин, и дознавательница…

Не склонился только Марк.

Он никому не собирался бросать вызов или делать это своим последним гордым посланием. Он просто подумал: а зачем? Вымолить у нее пощаду он не надеялся, а истинного желания склонять колени не чувствовал. Его приговорили к смерти, так стоит ли беспокоиться о репутации? Поэтому он остался стоять там, где стоял, но, когда женщина посмотрела на него, чуть склонил голову в обычном вежливом приветствии.

Теперь, когда она оказалась так близко, он смог рассмотреть ее. Выглядела она молодой, младше него так точно, и на редкость ухоженной – такая привилегия в Черном Городе доставалась немногим. Ее кожа выглядела очень светлой, розовато-сливочной, будто солнце, которое сжигало других, давно уже не имело власти над ней. Черты лица тонкие, глаза очень темные – под темными же линиями бровей, губы крупные, четко очерченные, не вульгарные из-за почти болезненной бледности. Волосы не слишком длинные, но все равно достающие до плеч даже при легких завитках.

Она выглядела такой хрупкой, что непременно должна была разбиться при шаге с высоты – но она ведь не разбилась.

Марк смотрел ей в глаза, пытаясь понять, как она относится к нему, но быстро отчаялся. Он и обычных-то людей редко понимал, а тут на что надеяться?

Зато с пониманием Ирины проблем не возникло, она бросила полный ненависти взгляд на Марка, потом изобразила угодливую улыбку для Воплощения:

– Простите, его сейчас поставят на место, одну секунду…

– Зачем? – удивилась женщина. – Это никогда не было обязательно. Скорее, традиция, которая получила неоправданно широкое распространение.

Люди, которым, возможно, казалось, что Воплощения не должны говорить, им полагается зловеще рычать и тут же требовать жертву, изумленно переглядывались между собой. Некоторые даже начали робко подниматься, но тут неожиданная гостья добавила:

– Хотя многое зависит от того, на кого вы нарветесь и в каком он настроении. Даже я некоторым колени, бывало, ломала… Но мне просто нужен был повод.

Те, кто начал вставать, бухнулись обратно на песок.

Женщина щелкнула пальцами, и наручники, до этого сковывавшие запястья Марка, с писком свалились с него. Смотрелось и правда эффектно, но он давно уже отметил, что это не простые металлические браслеты, это оборудование, которое можно контролировать через центральный компьютер. А если так, у наручников есть код-ключ, который и применила женщина.

– Спасибо, – сказал Марк, разминая стертые до крови запястья: проклятый песок, попадая под металл, не жалел никого.

Его отмена казни вполне устраивала, дознавательницу – нет. Настолько, что она даже подскочила на ноги от возмущения:

– Но, великая Жрица, послушайте!..

Жрица, значит… Марку уже доводилось слышать о том, что у Воплощений особые имена. Не их собственные, а присвоенные им Черным Городом. Он раньше не задумывался о том, что это значит.

– Да, я уже поняла, что вас очень тянет его убить, – отмахнулась Жрица. – А за что?

– Я вам все объясню! Этот человек – предатель…

– Доказательства, сразу. Не люблю долгие истории.

– Это все есть в моем отчете, я уже отправила, – смутилась Ирина. – В его доме нашли неоспоримые улики…

– Ох уж мне этот язык отчетов… Как ни странно, я знаю, что ты написала. Тебя не смутило, что вам эти улики в лицо бросили, разве что не растерли?

– Они были надежно спрятаны!

– Надежно? – удивленно переспросила Жрица, а потом рассмеялась неправдоподобно мелодичным для такого создания смехом. – Да конечно! Сучонок, которого мы ищем, и правда умеет прятать надежно – себя и свое оборудование. Не умел бы, мы бы его давно отыскали. Ну а то, что можно найти за пять минут, надежно спрятанным не считается. В общем, Вергер, пока свободен. Но на этот раз из поселка сбегать не рекомендую, я восприму это как личное.

– Я и в прошлый раз не сбегал, – пожал плечами Марк.

– Это мы обсудим позже, пока погуляй.

Она и правда отпускала его – без каких-либо меток, без сопровождающих. Вряд ли Ирину это устраивало, но дознавательница затаилась. Видимо, она тоже считала прибытие Воплощения слухами, в которые не верила до последнего. Теперь ей предстояло справляться с последствиями – которые ей совсем не нравились.

Марк не собирался задерживаться, чтобы понаблюдать, что же будет дальше. Собственное спасение он воспринял через призму пустоты, которая, с одной стороны, чуть глушила радость, а с другой – позволяла сразу перейти к действиям. Он ведь перед казнью думал о том, что сделал бы, если бы не подстава… Теперь препятствие исчезло, можно было вернуться к прежним целям.

Неля Григорьева не пришла на его казнь, и это по-своему радовало. Правда, и многие другие приходить не хотели, но этого потребовала дознавательница, у нее такое представление о дисциплине. А принуждать к чему-то