Избранный. Часть 1 – Тихомирье - Сергей Нижегородцев

Всеслав дышал тихо и ровно, погруженный в беспамятство. Не видел отцовских слез, не слышал его шепота. Это было и хорошо – Арсений не хотел, чтобы сын запомнил его таким: сломленным, раздавленным горем.

В этот момент кузнец ясно осознал всю горечь своего бессилия. Он, который мог согнуть подкову голыми руками, не мог защитить собственную семью от обрушившегося на них зла. Не уберег жену, не спас сына от увечья. Это знание жгло сильнее раскаленного железа, вгрызалось в душу острее любого ножа.

Воздух в избе казался тяжелым от невысказанных слов и несбывшихся надежд. Где-то шуршали травы в руках Ивана – единственные звуки, нарушавшие гнетущую тишину.

Арсений глубоко вдохнул, пытаясь запомнить запах дома, запах сына. Потом резко выпрямился и, не оглядываясь, широким шагом направился к двери. Каждый шаг давался с трудом, словно ноги вязли в болотной трясине. Но он знал – если обернется, если еще раз посмотрит на сына, то не сможет уйти.

Кузнец переступил порог и шагнул в неизвестность, оставляя позади все, что было ему дорого.

Иван остался наедине с Всеславом. Тишина вокруг них была обманчиво спокойной, а только дыхание юноши нарушало её. Разрушенная изба, казалось, застыла во времени – осколки разбитой утвари, опрокинутая лавка, сломанная прялка в углу. Знахарь провел рукой по лбу, стирая выступивший пот, и тяжело вздохнул.

Безмолвие давило на плечи сильнее любой ноши, которую ему доводилось нести. Пристальный взгляд Ивана скользнул по бледному лицу Всеслава. Юноша дышал прерывисто, каждый вдох давался ему с трудом. Под закрытыми веками глазные яблоки беспокойно двигались – парень видел сны, и знахарь надеялся, что хотя бы там, в мире грёз, ему не больно.

Иван огляделся вокруг и решил, что надо заняться делами, чтобы отвлечься от страха. Праздные мысли лишь усиливали тревогу, а сейчас требовались действия. Он встал и начал обходить избу, заглядывая в уцелевшие горшки и короба. Большинство из них оказались перевернуты или разбиты.

– Проклятые ловчие, – процедил знахарь сквозь зубы, поднимая с пола опрокинутую кадку.

Он начал искать что-то, что могло бы поддержать Всеслава в его тяжелом состоянии. Травы в его собственной сумке годились для лечения ран, но не для восстановления сил. Юноше требовалась пища, питье, что-то, что вернуло бы румянец на его осунувшееся лицо.

– Нужно найти еду, – пробормотал Иван, поняв, что молодому человеку не хватает сил.

Он приподнял крышку большого сундука в углу – там лежали только скомканные одежды. Заглянул под лавку – нашел лишь раскатившиеся клубки пряжи. Внутренний голос напоминал, что каждый миг важен, что промедление может стоить Всеславу жизни.

Иван потер подбородок, вспоминая расположение хозяйственных построек в деревне. Если амбар не тронут, там могли сохраниться запасы зерна или сушеные фрукты. В погребе могли остаться соленья, молоко, творог – всё, что так необходимо сейчас ослабленному телу.

Иван откинул крышку погреба, и его ноздри тут же наполнились запахом земли и сырости. Деревянная лестница скрипнула под его весом, когда он начал спускаться в прохладную темноту. Холодный воздух обволакивал его тело, принося странное облегчение после душной избы.

Пальцы знахаря скользили по стенам погреба, ощущая их прохладную глину. Мрак постепенно рассеивался, и глаза привыкали к полутьме. Иван различил очертания горшков, кадушек и плетеных корзин, аккуратно расставленных вдоль стен. Хозяйство Арсения и Милавы было крепким – даже после набега в погребе осталось немало припасов.

Иван наклонился к большой кадке, откинул тряпицу и вдохнул кисловатый аромат квашеной капусты. Запах был таким знакомым, таким домашним, что на мгновение он забыл о случившейся трагедии. Перед глазами встали картины прошлых лет – веселые посиделки после сбора урожая, совместные трапезы, смех детей.

– Не время предаваться воспоминаниям, – пробормотал он, отгоняя непрошеные мысли.

Быстрыми, уверенными движениями знахарь собирал всё необходимое: горсть сушеных грибов из берестяного туеска, вяленое мясо, завернутое в льняную ткань, репу и морковь из плетеной корзины. В глиняном горшочке обнаружился мед – тягучий, янтарного цвета. Иван удовлетворенно кивнул: мед придаст сил ослабленному Всеславу.

Вернувшись в избу с охапкой припасов, Иван сразу же принялся за дело. Он расчистил очаг от мусора, оставленного ловчими, и разжег огонь. Пламя неохотно занялось, но вскоре весело затрещало, наполняя избу светом.

Иван поставил на огонь чугунок с водой и начал подготавливать продукты. Его руки двигались быстро и точно – сказывались годы практики. Но мысли его были далеко от готовки. Тревога не отпускала, сжимая сердце холодными пальцами.

Бросив взгляд на неподвижного Всеслава, Иван тихо произнес:

– Всеслав, – голос его был мягким, почти отеческим. – Я здесь. Я позабочусь о тебе.

Юноша не отреагировал, но знахарю казалось важным говорить с ним, дать понять, что он не один. Иван продолжал работать, изредка поглядывая на своего пациента. Деревня вокруг них лежала в руинах, и тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня, казалась зловещей. Словно весь мир замер, ожидая развязки.

Иван помешивал варево в котелке, вслушиваясь в тихое потрескивание поленьев. Огонь бросал неровные отблески на стены избы, создавая причудливые тени. Знахарь перевёл взгляд на Всеслава – юноша лежал неподвижно, только грудь едва заметно поднималась при каждом вдохе.

Тишина давила на плечи тяжелее любого груза. Иван понимал, что молчание сейчас – худший враг. Всеславу нужно было слышать человеческий голос, чувствовать, что он не один в этом мире боли и забытья.

– Знаешь, Всеслав, однажды в нашей деревне случилась забавная история, – начал Иван, добавляя в котелок щепотку сушёных трав. – Жил-был один старый дед, который всегда жаловался на свою память. Говорил, что забывает всё на свете.

Знахарь улыбнулся своим воспоминаниям, словно видел перед собой того самого деда.

– Однажды он пошёл в лес за грибами и, конечно же, заблудился. В лесу он встретил лешего, который предложил ему волшебный гриб, способный вернуть память. Дед, не долго думая, съел гриб и вдруг вспомнил всё: где зарыл свои сокровища и где спрятал свои запасы еды.

Иван бросил взгляд на Всеслава. Ему показалось, или уголок губ юноши дрогнул? Знахарь придвинулся ближе, продолжая рассказ.

– Когда дед вернулся домой, он сразу же бросился искать свои сокровища. Но, к его удивлению, на месте зарытых сокровищ он нашёл только пустую яму. Оказалось, что сосед подслушал разговор деда с лешим и, пока дед был в лесу, выкопал все сокровища.

Иван вытер руки о рубаху и наклонился над котелком, вдыхая ароматный пар.

– Дед, конечно, расстроился,