Избранный. Часть 1 – Тихомирье - Сергей Нижегородцев

class="p1">Знахарь огляделся вокруг, и мир вдруг показался ему размытым, словно затянутым мрачным туманом. Все привычное и понятное исчезло, уступив место чему-то чужому, неправильному. Даже воздух стал другим – густым, тяжелым, пропитанным запахом гари и смерти.

Сборы были недолгими. Иван собрал остатки трав, завернул в тряпицу немного еды. Вывел из уцелевшего сарая лошадь, запряг в телегу. Все его движения были точными, выверенными, но внутри бушевала буря.

Он вернулся в избу и бережно поднял Всеслава на руки. Юноша казался невесомым – тело его высохло, стало легким, как у птицы.

– Теперь только ты да я остались, – прошептал знахарь, выходя из избы в последний раз.

Он уложил Всеслава на телегу, подстелив свой кафтан и укрыв юношу шкурами. Обложил его со всех сторон мешками и узлами, чтобы уберечь от тряски в дороге.

Солнце поднималось над лесом, но его лучи казались блеклыми, неспособными разогнать холод и тоску. Иван оглянулся на деревню – пепелище, кладбище, место, где закончилась одна жизнь и должна начаться другая.

Дорога до Медвежьего урочища предстояла долгая и трудная. Тропы, размытые дождями, заросшие после долгой весны, лесные чащи, где не каждый путник решится проехать даже в ясный день. Но Иван знал – другого пути нет. Только там, в Медвежьем урочище, Всеслав мог получить шанс.

– Пойдём, Всеслав, – произнес он тихо, взбираясь на телегу и берясь за вожжи.

Лошадь тронулась, телега заскрипела, и они двинулись прочь от разоренной деревни, прочь от прошлого, навстречу неизвестности.

Глава 9

Всеслав пришёл в себя от мерного покачивания телеги. Каждый толчок отдавался болью в израненном теле, но эта боль была иной – не той, что сжигала его изнутри в последние дни. Она казалась… терпимой. Юноша медленно открыл глаза. Над ним проплывали кроны деревьев, сквозь которые просвечивало утреннее солнце.

– Очнулся? – голос Ивана прозвучал откуда-то сбоку.

Всеслав попытался повернуть голову. Движение вышло слабым, но голова подчинилась – и это уже казалось чудом.

– Где мы? – прошептал он пересохшими губами.

– На большаке к Медвежьему урочищу. – Иван протянул руку с берестяным ковшиком. – Пей. Медленно.

Прохладная вода коснулась губ Всеслава. Он сделал несколько глотков, чувствуя, как жизнь возвращается в иссушенное тело.

– А мать? Отец?

Иван помолчал, глядя на дорогу.

– Твой отец отправился искать Милаву. Работорговцы увели многих из деревни.

Всеслав закрыл глаза. Воспоминания о ночи набега обрушились на него тяжёлым камнем.

– Куда мы едем?

– К Полинке, – ответил Иван, поправляя вожжи. – Если кто и может помочь тебе, так это она.

– Полинка? – Всеслав слышал это имя раньше, шёпотом произносимое матерью.

– Старая знахарка. Живёт в Медвежьем урочище уже больше полувека, а возможно и дольше, чем помнит самый старый дед в округе. Говорят, что когда молодой князь Святобор впервые объезжал свои владения, Полинка уже собирала травы на болотистых низинах урочища, и выглядела тогда точно так же – сгорбленной старухой с глазами цвета стоячей воды.. Некоторые называют её ведьмой, – Иван усмехнулся. – А она просто мудрее многих.

Телега подпрыгнула на корне, и Всеслав сдержал стон.

– Расскажи о ней, – попросил он, пытаясь отвлечься от боли.

– Полинка знает о травах то, что другим неведомо. Умеет слышать их голоса, понимать их силу. – Иван задумчиво погладил бороду. – Я у неё многому научился, но далеко не всему. Говорят, она однажды поставила на ноги человека, которого уже отпели.

Всеслав почувствовал, как в груди разгорается надежда.

– Она сможет вернуть мне… подвижность?

– Не знаю, – честно ответил Иван. – Но если кто и может, то только она.

– А как она лечит? Травами? Или… – Всеслав запнулся, не решаясь произнести слово "чародейство".

– И травами, и словом, и прикосновением. У Полинки особый дар – она видит болезнь не глазами, а душой. Для неё нет разницы между телом и духом – всё едино.

Всеслав жадно ловил каждое слово.

– А правда, что она может говорить с умершими? – спросил он, вспомнив деревенские слухи.

Иван внимательно посмотрел на юношу.

– Между жизнью и смертью тонкая грань, Всеслав. Полинка ходит по этой грани, как другие ходят по лесной тропе. Она умеет слушать голоса оттуда.

Всеслав ощутил, как телега замедлила ход, преодолевая очередной подъём. Боль пульсировала в теле, но он старался не подавать виду. Иван, заметив напряжение на лице юноши, решил отвлечь его разговором.

– А знаешь, что самое забавное в Полинке? – Иван подмигнул, поправляя вожжи. – Она, несмотря на все эти жуткие слухи о ней, страшно тщеславна. Особенно когда дело касается её жилища.

Всеслав приподнял бровь, удивлённый таким поворотом.

– Видишь ли, Всеслав, Полинка – довольно чистоплотная бабушка. Она всегда ищет подходящую метлу, чтобы быстро навести порядок в избушке. Но иногда, даже её метлы не выдерживают нагрузок. Как-то раз, говорит, у неё метла ожила и хотела улететь, а она ее не отпустила… Говорят даже обкатала ее как дикого скакуна.

Уголки губ Всеслава дрогнули в слабой улыбке. Впервые за долгое время он почувствовал что-то похожее на веселье. Представить сгорбленную старуху, скачущую верхом на непокорной метле, было так нелепо, что даже его измученное сознание отозвалось искрой смеха.

– Она… объезжала метлу? – прохрипел он.

– Да! – Иван оживился, видя реакцию юноши. – Соседи говорили, что видели, как она носилась по двору, крича что-то вроде: "Стой, окаянная! Куда летишь?!" А метла, говорят, так и норовила взмыть в небо.

Всеслав закрыл глаза, и тихий смешок вырвался из его груди, тут же отозвавшись болью в рёбрах. Но эта боль казалась почти приятной – она напоминала, что он всё ещё жив.

Лес сгущался, тропа становилась всё уже. Иван уверенно направлял лошадь между высоких сосен, огибая выступающие корни и камни. Всеслав молчал, наблюдая за мелькающими пятнами света, пробивающимися сквозь кроны деревьев. Каждый толчок телеги отдавался болью, но мысли о Полинке и её возможной помощи придавали сил.

Внезапно лошадь фыркнула и остановилась. Всеслав приподнял голову и увидел поперёк тропы огромную сосну, вывернутую с корнем.

– Вот тебе и на, – Иван спрыгнул с телеги и подошёл к преграде. – Здоровое дерево, не гнилое. И не так давно упало – смола ещё свежая.

Всеслав ощутил странное беспокойство. Вспомнились рассказы матери о лесных знаках, о том, как природа предупреждает человека.

– Может, это знак? – тихо спросил он. – Знак, что нам не следует идти дальше?

Иван задумчиво погладил бороду, разглядывая вывороченные корни сосны.

– Знаки бывают разные, Всеслав. Одно дело – мёртвая птица на пороге, другое – поваленное дерево в лесу. – Он обошёл сосну, осматривая её со всех сторон. – Хотя странно, что оно упало именно поперёк тропы.